Чем ближе к небу, тем громче поют птицы

Эпилог. Как ты?

Take my mind and take my pain

Like an empty bottle takes the rain

And heal

And tell me some things last

Tom Odell «Heal»

Девять лет спустя

Юнги резко выныривает из сна. Дыхание вырывается из его приоткрытых губ прерывисто. С виска стекает капля пота, им пропитана футболка.

Он смотрит на потолок. Белый. Самый обычный потолок. Потолок его комнаты в родительском доме.

Он помнит, что приехал домой после больницы. Почти что ощущает отпечаток крепкой руки господина Чона на скуле. Он всё ещё помнит каждую строчку из прощального сообщения Хосока. Он всё ещё чувствует холод и одиночество крыши.

А сверху потолок. Белый. Самый обычный потолок. Потолок его комнаты в родительском доме.

Вернее, он очень похож на этот потолок. Казалось бы, все потолки похожи друг на друга. Но этот как-то особенно. Может, высотой. Может, оттенком белого. А может, это всегда было лишь больное воображение Мин Юнги.

И вот он лежит на кровати и смотрит на этот проклятый потолок. Отчаянно пытаясь понять, что именно ему приснилось. Самоубийство Хосока или их совместная жизнь после? И пусть в последней были и взлёты, и падения, с бешено колотящимся сердцем он умолял, чтобы правдой было последнее. Чтобы тот страшный день на крыше остался в прошлом, а не был его настоящим.

Но потолок. Этот чёртов белый потолок. Потолок его комнаты в родительском доме.

Тогда Юнги зажмуривается и считает до десяти.

Один.

«Юнги правда не нравился Чон Хосок».

Два.

«Лицо Хосока исказилось улыбкой».

Три.

«Отвали от меня, Мин Юнги».

Четыре.

«Помоги мне».

Пять.

«Но, наверное, так было нужно. Чтобы мы встретились именно сейчас, именно в это время нашей жизни».

Шесть.

«Я говорю, что влюблён в тебя, дурак».

Семь.

«Просто я люблю всё мятное».

Восемь.

«Изнутри рвалось что-то большое и значимое».