Утро встретило его головной болью, молоточками отбивающей по вискам. Кирилл с трудом оторвал голову от дивана. Опять пьяный уснул. И ведь прошлой ночью сам себе божился, что присядет на диван только на минуточку. И вот точно не заснёт. Пиздобол. На кухне он нашёл бутылку рома, в которой осталось около трети алкоголя. Он прикинул, сколько выпил прошлой ночью, ведь до этого бутылка уже была начата. Вроде немного, так чего ж так голова раскалывалась? Кирилл налил себе водички и присел на стул, параллельно разблокировав смартфон.
Инстаграм поприветствовал его фотографией красотки в купальнике. Над фото значилась отметка «Мальдивы». Кирилл попытался вспомнить девушку, но безуспешно. В голове мелькали разные имена. Маша? Света? Каролина? Она могла быть кем угодно. Да и без разницы, собственно. Кирилл дважды тапнул по фото, оставляя лайк. Листнул вниз, но от следующего фото его отвлёк красный значок внизу экрана. Отметка на чужой публикации. Гречкин перешёл в профиль некого goldking_Mark. На ум приходил только один Марк — знакомый Алекса, который периодически мелькал рядом. На видео, на котором отметили Кирилла, действительно был тот самый Марк. С дебильной лыбой на лице тот трясся под бит, на заднем плане, размахивая руками, но не вставая с диванчика, танцевал Алекс. И как раз рядом с ним сидел Гречкин, смотрящий куда-то за кадром и облизывавшийся. Кирилл напрягся, пытаясь вспомнить этот момент. И, к сожалению, вспомнил. Здесь он засмотрелся на шлюху, которая позже его обчистила. А затем... Воспоминания лавиной ворвались в голову, стирая все мысли, кроме одной. Пацан в больнице. — Блять! — вслух выругался Кирилл, опуская стакан на стол, лишь бы не сорваться и не разбить его. Сука! И угораздило же так вляпаться... Вчера все выпитое в баре смешалось с усталостью и ночным ромом и заставило забыть об этом досадном случае. Но вот наступило сегодня, и Кирилл снова вспомнил про пацана. Необходимо было решить эту проблему. Но сначала завтрак. Выпив ещё стакан воды, Гречкин полез в холодильник, доставая из него остатки вчерашней пиццы.
***
Выезжая с территории дома, Кирилл с сомнением оглядел жилище. Может, ну его? Ну не знает же малая ещё марки тачек, а, значит, и машину вспомнить не сможет, верно? А пацан наверняка сам нихуя не помнит с той ночи. Лоб Кирилла медленно приземлился на его ладони, сложенные на руле. Ехать не хотелось чертовски. Теперь-то пацан увидит его, запомнит и уломать его замолчать всю ситуацию уж надо будет наверняка. — Надо, Киря, надо, — сказал он сам себе, всё же поднимая голову. Через «не хочу» надавил на педаль газа. Авто тронулось. Всё же повторять прошлый свой опыт Кирилл не желал. Он уже и не помнил ни внешности женщины, ни её имени. В голове её образ был расплывчатым, вместо лица представлялось просто смазанное пятно, но непременно вредное и скандальное пятно. Оно что-то невнятно пищало. Кирилл при всём бы желании не смог воспроизвести её речь, но вот голос, похожий на звук, издаваемый пенопластом при контакте со стеклом, запомнил хорошенько. Голос кричал что-то про то, что так этого не оставит, что пойдёт в суд и Гречкина навсегда лишат прав. Хрен его знает, могли ли лишить его из-за той аварии прав навсегда, но в суд упорная дама пошла, несмотря ни на обещания щедрой компенсации, ни на угрозы. Из-за имени Кирилла история получила огласку в СМИ. Несколько крупных издательств трубили об аварии. «Сын миллиардера покалечил женщину и угрожал ей!», «На манеже всё те же, или очередное ДТП с участием Гречкина, но в этот раз всё куда серьёзнее», «Без жертв не обошлось: сын миллиардера Гречкина отправил женщину на больничную койку на несколько лет» и другие замечательные заголовки. И Кирилла бы это особо не трогало, если бы не реакция отца. Тот сорвался из Москвы, прилетев в Петербург буквально за каких-то несколько часов с момента, как новость стала распространяться. Пока он летел, заголовки таинственным образом исчезали, статьи пропадали с новостных сайтов. Лишь в нескольких не особо популярных газетках осталась информация о ДТП, но они были настолько малозначительны, что отец предпочёл их просто игнорировать. В суде Гречкину-старшему удалось договориться о срочном заседании суда, на которое жертва даже не смогла попасть из-за своего нахождения в больнице. После переговоров за закрытыми дверями была назначена приемлемая стоимость свободы Гречкина. Отец рассчитался с судьёй, и дело было закрыто. Но на этом история только началась. Отец молчал всю дорогу до дома. — Па, ну чё ты? Мне ж не пять лет, чтоб игнором меня наказывать, — с привычной ухмылкой сказал Кирилл, переступая порог дома. Он обернулся к отцу, надеясь на ответ, но тот, ранее бывший весьма равнодушным, теперь выглядел мрачнее тучи. Дверь за ним захлопнулась, эхо громом пронеслось по дому. А за ним прихожую озарил новый звук — отцовская ладонь с силой приложилась к щеке Кирилла. Место словно обожгло. Кирилл отскочил и приложил ладонь к горящему участку. Во рту почудился металлический привкус, он на пробу провёл языком по губам и скривился от боли, когда язык нашёл на рану. Вкус крови ощущался теперь явственнее. Должно быть, губа треснула при ударе. Кирилл несмело глядел на отца, но тот оставался мрачен. В страхе младший Гречкин отступил ещё на шаг, но в этот раз отец последовал за ним. Их ждал долгий и реально неприятный разговор, после которого Кирилл раз и навсегда уяснил: портить репутацию отца подобными выходками — себе дороже.
***
Авто резко затормозило у клиники, Гречкин припарковался недалеко от входа — к счастью, было свободное место. За стойкой его встретила вчерашняя девушка. Она окинула его взглядом, после небольшой заминки в её глазах всё же блеснуло узнавание. — Добрый день! — девушка расплылась в улыбке. День? Кирилл бросил взгляд на часы, что висели над головой красавицы. Хм, половина второго. Реально день. Ну ок. Для него в это время всё ещё было утро. Кирилл опустил глаза на бейдж на груди дамы и расплылся в ответной улыбке. — Спасибо, Кариночка. Я к вчерашнему вашему гостю. Карина поджала губы и окинула взглядом правый коридор. О чем-то поразмыслив, она снова обратила внимание на Кирилла. — Знаете, у нашего «гостя» сейчас посетители. Вы желаете с ними пересечься? У Гречкина кровь в жилах застыла. Посетители... Блять, ну логично, да. Он же сказал сообщить о пацане в детдом. С чего он решил, что кто-нибудь из этих блядских работников не сунется проверять деточку? В нижнюю губу ощутимо вонзился клычок — привычка Кирилла, свойственная для его задумчивого состояния. Глядя в пустоту и по-прежнему прокручивая эту информацию в голове, он потянулся к бумажнику. Пальцы ловко отсчитали несколько купюр, только недавно обналиченных в терминале неподалёку, и протянули их сообразительной красавице. — Умница, заслужила, — сказал он, когда девушка ловко подхватила купюры и спрятала их куда-то под стойку, — Выпроводи их по-тихому, мне с пацаном переговорить надо. С глазу на глаз. Карина кивнула и вышла из-за стойки, направившись сразу в правый коридор. Кирилл живо смекнул, что те самые посетители скоро нагрянут, и присел на низкий диванчик, который находился в левом коридоре. Максимально вжавшись в спинку дивана, он надеялся оказаться невидимым для посетителей. Довольно скоро послышался цокот каблуков. Карина. Судя по шаркающим шагам и тихим стукам уже других каблуков, шла она не одна. — Как же так? Не можете же вы не знать, кто его привёз! В самом деле, что за бардак? — возмущался женский голос, в нём было нечто такое, ярко отдающее усталостью и горечью, что Кирилл сразу предположил: женщина уже была в возрасте, она входила в категорию «за сорок» минимум, а, может, и за все пятьдесят.
