Полное разочарование и юное очарование

Друг?

— Ты... что сделал? — Лёша недоумённо свёл брови, Кирилл даже не подозревал, что у пацана настолько живая мимика. Он одним лишь своим выражением лица заставил Кирилла сомневаться, что он объяснялся с ним до этого на русском. — Записал Лизу к детскому психологу на воскресенье, — Гречкин старался говорить уверенно, но из-за Лёши выходило так себе. Он словно спрашивал, а не утверждал. Макаров поднял брови, вновь выражая сомнение в словах Кирилла, — сука, да хули ты на меня так смотришь, будто я на марсианском тут с тобой базарю, блять?

Гречкин ощетинился и откинулся на спинку стула, складывая руки на груди. Хотел помочь, а на него тут смотрят как на сумасшедшего. Не, он, может, не самый хороший и приятный человек, но это ж не повод так пялиться. — Прости, — Лёша действительно выглядел виновато, он протянул Кириллу яблоко, — будешь? — Сам ешь давай, твои ж яблоки, — Гречкин даже не посмотрел на него, он разглядывал окно, стараясь не чувствовать себя так неловко. — Ну ты ж их принёс, — Лёша встал со своего места и пересел так, чтобы собой теперь закрывать Кириллу окно. Он был вынужден взглянуть на пацана, — слушай... — Для тебя ж нёс, жуй, — Кирилл его перебил. Не хотелось знать, что скажет Лёша, он и без того себя ощущал... Как же? Наверное, придурком. Да, придурок — подходило для него лучше всего. «А говорили мне: не делай добра — не получишь и зла. Нет же, надо ж было повыёбываться, » — подумал он. Лёша надкусил яблоко и, не прожевав его до конца, начал невнятно бухтеть: — Дело не в тебе... — А во мне, — едва ли не писком ответил Кирилл, приложив одну руку к сердцу, а вторую — ко лбу. Передразнивал. — Дай мне договорить. Просто... — Хуёсто. Лёша метнул в него сердитый взгляд. — Просто к психологу, — продолжил Макаров. В это время Кирилл снова открыл рот, но Лёша в этот раз не дал себя перебить, он заткнул Кирилла раньше. Яблоком. Гречкин, судя по резко расширившимся глазам, ошалел. Лёша не стал пихать яблоко, боясь повредить золотые цацки своего гостя, он просто его держал у раскрытого рта. Кирилл впился зубами в яблоко, в рот потёк сладкий сок. Лёша медленно отпустил яблоко. У него сразу созрел вопрос: а можно так вгрызаться в фрукт с такими насадками на зубах? Гречкин взял яблоко в ладонь. На зелёной кожуре остались следы его зубов. — Доедай теперь. — Ты его уже надкусил! — не то чтобы Кирилл особо брезговал, но для виду повыёживаться надо было. Лёша же присмотрелся к его зубам. И, не заметив блеска золота, смог выдохнуть спокойно. Как минимум он не испортил украшения, которые стоили дороже, чем весь гардероб Лёши. Во много раз дороже... — Ты тоже. Не парься, я не заразный. — Ну хер знает. Ты ж в больничке не просто так лежишь, — Кирилл ухмыльнулся, всё-таки кусая яблоко. В ответ ему достался взгляд, так ярко выражающий фразу: «ты идиот?» — что и озвучивать её не имело смысла. — Так вот, — вновь заговорил Лёша, когда Гречкин пережёвывал яблоко. Он надеялся, что теперь его точно не перебьют, — дело не в тебе, это круто, спасибо. Просто... как? Я искал психолога, но к нормальному детскому психологу, который бы занимался такими травмами, попасть нереально сложно, а в такие короткие сроки — невозможно. Запись же забита должна быть. И она была забита. Но Кирилл за годы своей жизни научился договариваться с людьми при помощи денег. Он знал, что предложение заплатить в три раза больше за приём замотивирует психолога принять Лизу в свой выходной. Этот вариант был удобен ещё и тем, что как раз в субботу Лёшу должны были выписать. Рано или поздно мелкая заговорит, и все будут довольны и счастливы, что Гречкин исправил свой же косяк. Пусть и не своими руками, но он хотя бы потянул за нужные ниточки, окей? Он пытался помочь. — А одно местечко в эти выходные нашлось, — Кирилл пожал плечами и продолжил есть с самым невозмутимым видом. Лёша снова недоверчиво на него глядел. Это начинало уже надоедать... — Сколько я тебе должен? — серьёзно спросил он. Гречкин мысленно выругался и отмахнулся: — Забей. — Сколько? — пацан нахмурился, — вычти из тех двадцати пяти. Кирилл аж подавился яблоком. Ему потребовалось время, чтобы откашляться. Зато Лёша перестал так хмуриться и теперь уже выглядел не так серьёзно, а как-то даже обеспокоенно. — Не, нихера, — Кирилл точным броском выкинул недоеденное яблоко в мусорку. Грызть его дальше не хотелось, — не начинай. Я накосячил — я исправил, — Лёша открыл было рот, но его снова перебили, — не-не, всё. Всё, блять, пацан, забей. Лёша выглядел недовольно, он буркнул: — Но я бы мог заплатить, — но дальше спорить не стал. Он попросил помыть ему яблоко, хотя вообще-то уже сам без проблем шастал по палате, и Гречкин подчинился. Они заговорили о выписке. Кирилл предложил подбросить его до детдома, но Лёша нервно хохотнул. — Это ж сколько новых слухов появится, — он улыбался, но было видно, что эти слова его не особо радовали. Кирилл подался чуть вперёд, заглядывая прямо в глаза Лёши. — А не похуй? Мало ли, чё они там базарят, — Кирилл подмигнул ему. В знак поддержки, только и всего, но Лёша, видимо, воспринял это как насмешку. Он закатил глаза и цокнул языком, — Да я серьёзно, чё ты? Про меня тож много чего пиздят. Не на всех же долбоебов внимание обращать. Собаки лают, караван идёт, ёпт. Лёша как-то печально усмехнулся. Тогда Кирилл просто начал перечислять все слухи про себя. Какие-то из них были похожи на правду. Так, в универе считали, будто он каждый день «долбил» химию, и даже сам Киря понимал, что это звучало вполне реально. Возможно, если бы не мать, он бы действительно так и делал. Но некоторые из слухов были слишком абсурдными. В один из них Лёша не поверил. — Не, тут ты точно врёшь! — Базарю, так и говорили, — Кирилл поднял руки, что, по его мнению, должно было убедить Лёшу в правдивости его слов, — не, я всё понимаю, но, бля, собака?! Я чё, настолько мерзким выгляжу, что за зоофила схожу? — Ну, — Лёша потянул гласную, — только когда строишь из себя всего... такого. Как мразь стараешься быть, короче. Так-то ты нормальный, когда не прикидываешься. — Ладно, ещё пятёрик докидываю, заслужил, — Кирилл улыбнулся. Он шутил, но в принципе был готов доплатить пацану. Ему не жалко. Но Лёша воспринял его слова серьёзно. — Хватит мерить всё в деньгах, — закатил он глаза, — я говорю это не ради денег. Кирилл в ответ покивал и взял из пакета — опять разорванного, ага, — яблоко. По пути в ванную он заговорил: — Конечно, тебе просто нужен раб, моющий фрукты. — Не только моющий, но ещё и приносящий их, — ответил Лёша, перекрикивая шум воды. Из ванной послышался смешок. Гречкин вышел оттуда с широкой ухмылкой на лице, так что Лёша сразу понял: он сейчас точно скажет что-то крайне тупое и смущающее. Но вместо этого Кирилл, сев на стул и закинув ногу на ногу, сказал вполне приличную фразу: — Бойтесь данайцев, дары приносящих, — он придал своему лицу задумчивый вид. Ему бы сейчас костюм надеть да татуху с лица удалить — и вполне сойдет за преподавателя философии. Макарова пробило на смех. — Зря смеётесь, Алексей. Это, между прочим, перевод латинского крылатого выражения. — Это-то и удивительно. Ты латынь учил? — Не, — Кирилл демонстративно надкусил яблоко, а затем передал его скривившемуся Лёше, — это у нас Витёк татуху себе года три назад бить ходил. Нам по семнадцать, все такие дохуя крутые из себя. Решили, что на латыни будет топ смотреться. Искали крылатые фразы и их переводы. Там я эту и увидел. Запомнил. Но Витёк выбрал другую, про волка. Хомо люпус, вот чёт такое. А один хуй — портак получился. Этот долбан неправильно фразу написал... — Мастер? — Да не, сам Витёк. С непереводимой хуетой теперь ходит. Тот ещё придурок, конечно. Зато он весёлый, особенно как напьётся. Он так в ноябре полез в залив голый, — на этих словах Лёша болезненно скривился. Вроде в заливе купался другой человек, а всё внутри сжалось у него, — во-во, я так же тогда смотрел. Этот идиот там минут двадцать плескался и распевал про императрицу и юных кавалеров. Выходит ещё потом такой, на пафосе весь, сам синий почти, а между ног...