«Спасибо». На это нужно как-то отвечать? Наверное, простого «не за что» было бы достаточно. Кирилл вбил текст, перечитал и понял: не то. Не так. Может, совсем ничего не писать? Два месяца игнорировал, на предыдущие сообщения не отвечал. В этот раз тоже не стоит. Но наивная часть Кирилла так и требовала что-то написать. А вдруг Лёша его простит, вдруг он больше не обижен. Сердцебиение ускорилось от мысли о возможности вновь поговорить с Лёшей, увидеть его вживую, хотя бы просто побыть с ним рядом. Крохи сознания, пытающиеся отвечать за рациональные действия, вопили, что Лёшино сообщение ещё ничего не значило. Просто благодарность за помощь, о которой он вообще (в теории) и знать не должен был. Вопли были правы, конечно. Кирилл понимал. Но маленький — совсем крохотный — шанс снова увидеть Лёшину улыбку, предназначенную ему, Гречкину, подначивал на действия.
Не придумав ничего лучше, Кирилл отправил вопросительный знак в ответ. Дурачком притворился. Лёша должен был поверить, наверняка же уже понял, какой Кирилл на самом деле глупый, а ещё и эгоистичный. «Уф, ну и не повезло же пацану с бывшим, » — подумал Кирилл. Интересно, Лёша тоже так считал? «Никогда не поверю, что я взлетел по списку за красивые глазки». «Для такого продвижения нужны деньги». «Много денег». «Я знаю, уже пытался». «Спасибо». Кирилл хмыкнул. Ну, конечно, Лёша не сидел сложа руки. Сам пытался всё решить.
«Тебе просто повезло».
«Ага». «И зовут это везение Кирилл Гречкин». Кирилл хотел напечатать, точно ли Лёша уверен, что его можно считать «везением», но новое сообщение пришло раньше, чем он успел закончить печатать. Он удалил неотправленное сообщение. Теперь вопрос был не в тему. Да и, по правде говоря, было немного боязно услышать честный ответ. «Мне казалось, раньше ты не считал меня дураком». «Передумал?»
«Не».
«Ты всё ещё умник».
«Тогда прекрати отнекиваться и прими уже благодарность».
«Не стоило».
«Не благодари».
«Пусть у вас всё будет заебись».
Лёша в ответ отправил улыбающийся смайлик. На этом переписка закончилась. Кирилл ещё несколько раз открывал соцсеть, проверяя переписку, но новых сообщений не поступало. Он пролистывал старые, задерживая взгляд на некоторых словах. Долго смотрел на них отсутствующим взглядом. И думал: «надо же, написал». Пообщались. Недолго и по делу, но всё же. С июля Кирилл считал, что больше не получит от Лёши ни строчки. Затем, после отвергнутого подарка, уверился: теперь точно всё, Лёша его знать не желает и «подачки» ему не нужны. Гречкин не ждал благодарности за свою помощь. Просто хотел подсобить дорогому сердцу человеку, которого сам же и обидел, оттолкнул. И всё-таки получить сообщение от Лёши было приятно. Кирилл искал в его словах обиду, ненависть, но не находил. Лёша не пытался его задеть или послать, он не оскорбился в ответ на действия Гречкина, не отказался от помощи. Он просто был благодарен. Ничего в его сообщениях не выдавало неприязни после плохого расставания. Глупая надежда продолжала разрастаться в груди, пуская корни в самое сердце. Она всё уговаривала: «давай же, ну напиши ещё! Поговори, поговори с ним!» Но тревожить пацана казалось неправильным. Вдруг у него уже есть кто? Более подходящий, более постоянный вариант. Может, девушка даже... Одногруппница или кто-нибудь с курсов постарше. Эгоистичное желание понукало эту несуществующую особу отпихнуть от его Лёши, напомнить пацану, как хорошо им было вдвоём. Но он одёргивал себя. Нельзя, Кир. Плохой Кир, фу! Помогало это слабо, и единственным спасением оказалось перестать вообще думать, что у Лёши кто-то мог появиться. Как бы глупо это ни было, Кирилл просто игнорировал мысли о других возможных партнёрах Макарова, который в его голове всё ещё шёл с пометкой «мой». Лёша вновь написал первым. На этот раз сообщение настигло Кирилла уже во время еды, он нелепо подавился и потом ещё несколько минут пытался откашляться. Сморгнув выступившие от кашля слёзы, он убрал блюдо в сторону и открыл мессенджер. «Встретимся?»
«Сейчас?»
Кириллу стоило бы сходить в душ, так что на сборы уйдет не меньше получаса, плюс дорога. Наверное, в час-полтора он бы точно уложился. Его расчёты прервал звук уведомления. «Завтра». «Покажу тебе свою общагу». «Только давай как-нибудь без твоей тачки, хорошо? Слишком понтовая для нашего двора». «Если хочешь увидеться, конечно». Гречкин смотрел на сообщения и отказывался верить. Лёша сам его к себе приглашал. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но он перечитал снова все сообщения. И снова (но уже только приглашение). Другого значения быть не могло. Надежда, уже подчинившая себе разум, ликовала, мол, не зря, не зря она держалась! Кирилл принялся стремительно печатать ответ.
«Пришли мне адрес и время».
По старой традиции хотелось назвать Лёшку шапочкой, но он удержался. Сомневался, что Лёша не примет такое обращение за издёвку. Лёша прислал ему адрес, который Кирилл уже, конечно, знал. Но не признаваться же пацану в этом. Испугается ведь. Как и просил Лёша, Гречкин не стал подъезжать к общежитию на машине. Оставил её на ближайшей охраняемой парковке. Возле парка Авиаторов (недалеко от которого жил Лёша) таких было несколько. До встречи оставалось ещё двадцать минут, тогда как прямая дорога до общежития заняла бы минут десять от силы. Так что от парковки он направился в парк, решив пройтись через него. Кирилл неспешно шагал по разбитым дорожкам. За весь прошлый вечер он так и не придумал, что скажет Лёше. Может, конечно, он и не успеет ничего сказать. Мало ли, вдруг Лёша вызвал его только для того, чтобы бросить в лицо ключи от квартиры и снова потребовать не делать ему «подачек». Маловероятно, но всё же. Стоило бы всё ему рассказать. Но неприятно. И стыдно. Это же Лёша, в глазах которого Кириллу хотелось выглядеть чуточку лучше, чем он есть на самом деле. Не таким трусливым и беспомощным, каким он был в тот момент. Макаров и без того сейчас наверняка не лучшего мнения о Кирилле, а тут он ещё всё усугубит своими рассказами. Кирилл прошёл через открытые невысокие ворота. Внешний вид здания не накладывался в голове Кирилла на образ типичного общежития. Невысокий — всего два этажа — домик напоминал по виду детский сад, расположенный рядом, и поначалу Гречкин подумал, что ошибся и подошёл не туда. Но табличка с адресом на серой кирпичной стене говорила об обратном. Это точно то место. Спустя мгновение на маленькую бетонную лесенку вышел парень. Кирилл стоял всего в десятке метров от него, и точно мог сказать, что прекрасно помнил и эти джинсы, и простую серую футболку. Лёша был в точности таким же, как в тот день, у Кирилла дома. Кроме волос. Он перекрасил их в светлый, практически белый цвет. Было непривычно видеть его таким. Он будто резко повзрослел за эти два месяца. Гречкин сделал несколько шагов навстречу парню. Лёша смотрел на него серьёзно и как-то грустно улыбался. Всё так неловко и непривычно. Кириллу срочно нужна была машина времени, чтобы отмотать всё назад и снова увидеть перед собой того Лёшу, радостно спешившего к нему, тянущего его в парк целоваться в тени деревьев. Но машины времени не было. И не было возможности так просто вернуться к «старой» версии Лёши. Кирилл остановился у нижней ступеньки, глядя на Лёшу снизу вверх. Пацан коротко его поприветствовал и отвернулся, дав указание следовать за ним. Кирилл молча послушался. Он остановился у турникетов, ожидая, когда Лёша договорится с вахтёршей. Женщина резко закивала и потребовала документы. — У тебя права с собой? — Лёша обратился к Гречкину, и тот сразу же вытащил их из поясной сумки и протянул Лёше. Вахтёрша забрала права, сунула их не глядя в деревянный ящик с пронумерованными ячейками и махнула Кириллу рукой. На турникете загорелся зеленый. Женщина вернулась к просмотру программы, от которой её — видимо, в самый разгар постановочного скандала — отвлекли.
