Бессердечный

VI

Из воспоминаний Глена

Март 1855 года.

В этот пасмурный день семилетний Глен проснулся поздно. Хоть его и будила гувернантка. Она стаскивала его с кровати, повышала голос, пугала матерью – всё бесполезно. С самого детства он вставал тогда, когда сам хотел. Наконец, сжалившись, если можно так сказать, над надоедливой теткой, маленький Леви встал с кровати и отправился умываться. Сделав самостоятельно все утренние дела, он спустился на кухню, где уже завтракали его родители. Завтрак проходил в молчании, как впрочем, и всегда. Только присутствие Глена давало повод для бесед.

– Опять поздно встал? – спросил отец. Вивьен Леви всегда первым начинал разговор. Ему было интересно, чем живет его сын, в отличие от жены, которая вообще не хотела заводить ребенка.

– Да, – коротко ответил Глен, уткнувшись в тарелку с кашей.

– Почему ты не встаешь, когда тебя будит Эстер?

– Она мне не нравится, поэтому я не хочу ее слушаться, – мать на такие слова сына лишь фыркнула, но в воспитании участвовать не собиралась. Ничего нового.

– Ты говоришь так о каждой гувернантке. Мы за месяц сменили их уже семь раз. Учти, эта последняя, – снова повторял отец.

– Да, пожалуйста. Все равно они мне не нужны. Я могу учиться сам, они только отвлекают меня, задавая по нескольку раз одни и те же вопросы, как будто я не в состоянии ответить с первого раза. Да и я уже давно знаю все ответы на все их вопросы,– проговорил мальчик. Он был не по годам умным ребенком, поэтому им сказанное можно частично посчитать за правду.

– Вот умник нашелся, – только и ответил Вивьен.

Остаток трапезы прошел в обычном молчании. Отцу удавалось завести минутный разговор только когда Глен садился за стол, потом же общение сходило на нет. Доев противную кашу, мальчик убежал в комнату. Так и проходили его дни. Друзей у него не было, он всегда был один. Разговаривал маленький Леви только с прислугой, которая заходила прибираться в его комнате. Он задавал разные вопросы служанкам, а те охотно ему отвечали. Это были единственные его собеседники, которым было искренне жаль мальчика, родившегося хоть и в богатой, но несчастной семье. Комната Глена располагалась на третьем этаже, она была отделена от комнаты родителей целым просторным холлом. (Впоследствии Глен перестроил весь третий этаж по своему усмотрению, сделав там только одну комнату).