2000 кассет, на которых крутится вишнёвое лето

пинхольные лица

Примечания:
7 апреля 2021, лежу пьяненькая и думаю о том, что никогда не хочу расставаться с этой работой;
9 апреля, уважаемые финники, любите этот мир, блять;
10-11, пробелы.
плакучее настроение под:
blue october — say it.
————————————————————
— купи мои чувства, оставь мне боль. ssshhhiiittt!

четвёртая

дурак верен идиоту

Капилляры в глазах лопнули и растеклись красной арабской вязью: Хёнджин едва моргал.

Он стоял перед школьной доской, пачкал пальцы об оранжевый мел и втыкал в уравнение, накарябанное сонливой учительницей. Хёнджину впервые было плевать. Он просто дышал мелом и разлагался под солнцем. Затылок и шею ощутимо сжигало. Хёнджин мысленно передавал ощущения далёкому-далёкому Феликсу, когда кто-то тыкнул его локтем в рёбра. Плевать. Плевать. Плевать. Нужно сосредоточиться. Расщедриться на магию. Отдать всех солнечных зайчиков, собравшихся на рубашке, засевших в заколках и скопившихся на обожжённом ногте.

— Бро...

Самовозгорание — не худшая гибель, если удастся выкрасть хоть немного солнца для Феликса.

Гроб нужен будет закрытый, чтобы не распугать всех.

— Поговори со мной...

А желательно захорониться под водой. Где-нибудь среди четырёхгранных лотосов, водомерок и свежести. Водоросли опутают лодыжки, в животе прорастут семечки, в затопленных глазницах поселятся жуки-плавунцы. Идеальное завершение жизни — и безупречное место для зарождения новой.

— Братан, ты где плаваешь?

Хёнджин рассерженно вздохнул и медленно скосил глаза в сторону, почувствовав растяжение арабской вязи. Молниеносно взбодрился. Мел в руке треснул, и оранжевая крошка осыпалась на кроссовки.

Хан Джисон в наипрекраснейшей дырявой ветровке, с оторванной мочкой уха, яркий, ненасытный, тупил у доски уже несколько минут. Тут, под боком. Шумно сопел. Он часто заморгал и обиделся:

— Ты реально меня не заметил?

— Нет, — признался Хёнджин. Стряхнул оранжевую крошку; та въелась в обожжённый край ногтя (а не стоило держать спичку огнём вниз). — Я задумался.