2000 кассет, на которых крутится вишнёвое лето

незнамо кто

— когда все дети повзрослеют  и стрелки встанут на часах. фрэнк? — на твоих худых женских

шестая

рыбы в бокале

— Клетки живут сами по себе...

Хёнджин решил: «Если кости всегда влажные из-за крови, то почему бы и одежде не быть мокрой из-за обыкновенной воды?»

— Контактируют друг с другом, синтезируясь и умирая, прямо как звёзды...

Феликса пришлось закутать во все промокшие полотенца и накрыть панамкой, из которой валились свежесобранные цветы. Хёнджин держал его за руку. За трясущуюся, спрятанную под тканью, веснушчатую ладонь. Дженни меланхолично тащилась рядом с воздушным змеем.

— Короче, внутри нас и впрямь целый мир. Миры.

— Намджун-а, — перебила Рюджин, с разбега прыгнув на его спину, — твой позитив очарователен. О, мы пришли? Это ведь...

Она поперхнулась и чуть не свалилась на землю.

— ...какой-то пиздец.

— ...дворец, — солнечно поправил Феликс.

— Заходите, заходите, — подгонял Чанбин. Он помахал садовнику и щёлкнул пальцами в сторону Минхо, который наслаждался реакцией на дом: — Сгоняй за феном. В первую очередь будем сушить Ликса, а то он подозрительно дрожит. Странно, он даже лодыжки в воду не опускал. Кому хризантемовый шу?

С футболок накапало под ноги, поэтому Чанбин подготовил пижамы. Его гардероб лопался от них. Одна была оранжевой, другая, в которую втиснулся Феликс, — с медвежатами. Минхо и Джисон вырядились в парные, а Хёнджину досталась белая и гладко выглаженная. Сам Чанбин облачился в пижаму из египетского хлопка. Повертелся, включил японский рэп на весь дом и заулыбался:

— Я крутой.

— Несомненно, — согласились остальные.

Первой в глаза бросалась жестянка кофейных зёрен (Хёнджин жутко хотел кофе). Второй выделялась статуэтка, затем шли фотографии: черноволосая балерина, мелкий Чанбин на самокате, бесцветный мужчина, похожий на антилопу, копыта которой перестали производить золото. Столько усталости на лице. Наверное, это после того, как его ребёнку отрезали ногу. В распахнутом шкафу лежал костыль, а с верхней полки свисал лиловый шарф. От него пахло лесом. Хёнджин заметил закономерность: везде, куда бы они не пришли, были шляпы, панамки или шарфы для Феликса.