2000 кассет, на которых крутится вишнёвое лето

брусничные куски

Примечания:
\\ рисунок хёнджина от присциллы и sneakcob:
https://vk.com/wall-190537943_1615
и читайте настолько медленно, насколько хватит вашего сердца. пожалуйста.
————————————————————
это великолепный повод после гибели стать привидением, я подумаю над поведением и лизну оголённый провод. дайте (!) танк — вы

                                 девятая

                          детские страхи

Главное, что подсолнечное сердце сияло и не болело.

А рубиновая глазница, хорошенько задетая камнем и разрезанная солнечным зайцем, принадлежала кому-то другому. И чесалась.  

Очень неприятно кололась изнутри. Как семечки.

Хёнджин лежал на своей кровати в наушниках, оттягивал глазную повязку и слушал трэк Чанбина, Минхо, Джисона и Чонина. Он будто съел покой. Превратился не в труп, но в нечто, схожее со сном. Единожды — и вовек. Он чувствовал ветки в костях, шелест травы меж остриженных волос, цветок в сердце и кувшинки в пятках, из-за чего походка становилась мягкой. Фумигатор мигал в розетке зелёной кнопкой, дневники, пижама и рисунки сверкали на свету. Голоса, записанные на диктофон, радостно вопили. Хёнджин их слушал, хотя Сынмин сказал: «Не стоит, тебе ещё жить и жить». В его ушах друзья смеялись и хором кричали песню, которая постоянно играла в реабилитационных больницах.

«Я вас люблю», — просто подумал он.

Хёнджин проплакал так долго, что из-за слёз его лицо стало блестеть, — и теперь он только сиял.

Об окно что-то стукнулось, зашуршав. Хёнджин торопливо стянул с себя наушники, а себя — с кровати. Заковылял по болгарскому паласу, который когда-то был скручен в рулон и откинут к стене.

Улыбчивый Феликс переливался на солнце. Он был в свитере из светло-жёлтой пряжи, в старых джинсах, с иллюзией переводной татуировки на щеке, которую когда-то приклеил Хёнджин. Кто-то перекрасил его голову в мятный. Новинка выглядела чудесно. Невероятно — как ментоловый леденец в праздничной упаковке. Свежесть уже сковала зубы, хотя до поцелуев ещё не дошло.

Ликс и Джинни — детский леденец и сказочная жвачка.

Хёнджин опёрся руками на раму окна, очаровавшись мятным пробором. Слепило беспощадно.

— Впустишь? — донеслось снизу.

— Я сегодня не очень-то гостеприимный.