Мальчик, который приходит сюда плакать

Глава двенадцатая

Он закрыл глаза всего на мгновение, но этого оказалось достаточно,
чтобы чертов голос в очередной раз забрался под кожу, проник в каждую каплю
крови. Перед ним была гостиная Мэнора: высокие стены, выцветшие со временем
картины, пара кресел из драконьей кожи и роскошный диван в самом центре.
Мама молча подошла к окну. Тишина — неотъемлемый спутник Нарциссы. Она
всегда была горда и молчалива, как и положено наследнице чистой крови,
супруге одного из важнейших лиц в Министерстве. Подол ее мантии шелестит по
холодному камню, сопровождаясь едва слышным цоканьем каблуков.
— Тебе стоило быть любезнее, Драко, — привычно-холодный, но властный голос,
сопровождается шумным выдохом. Нарцисса вполоборота посмотрела на
Малфоя, её подбородок был вздернут, а взгляд из-под опущенных ресниц не
выражал ничего. — Твой отец будет расстроен.
— Разве я не был прав? — в голосе скользило возмущение. Драко поднялся на
ноги и шагнул в сторону окна. Все внутри кипело от несправедливости. — Этот
Дамблдор - чокнутый придурок. Сомневаюсь, что отец о нем другого мнения.
— Нам необходимо поддерживать хорошие отношения с директором школы и
всеми учителями.
— Они - никто, мама. Некоторые из них полукровки, — на лице отразилась
крайняя степень отвращения. — Хочешь, чтобы я был вежлив?
— Я хочу, — властный, подчиняющий тон разрезал пространство, и Драко
слишком резко повернулся, встречаясь с отцом взглядом, — хочу, чтобы мой сын
перестал вести себя как зазнавшийся слизняк. Ты хоть понимаешь, в какое
положение ты поставил нашу семью? — с каждым словом голос становился
громче и тяжелее, словно пропитывался гневом. — Мой сын - мелкая сошка,
ничтожество, возомнившее себя лучшим.
— Отец... — Малфой не был уверен, что именно хочет сказать. В голове
настойчиво крутились слова Люциуса. Они - лучшие, потому что чистокровные,
но сейчас это вряд ли тянет на аргумент.
— Отец, — повторил за ним Люциус, скривившись в отвратительнейшей гримасе, — не смей говорить, пока я тебе не скажу, понял?
Он в несколько шагов пересек комнату, останавливаясь прямо перед Драко. В
его руке была трость с серебряным набалдашником в форме змеи. Примерно
такой же и у волшебной палочки отца. Своеобразное украшение, заставляющие
отчего-то холодеть каждую клеточку тела. Драко не смел поднять взгляд, вперя
трости и вычищенным до блеска ботинкам. В голосе Люциуса появились нервные
нотки, а значит, стоило быть осторожнее.
— Почему Снейп прислал мне сову?
— Я думал, он объяснил... — он все же резко замолчал, слыша, как отец
втягивает носом воздух, а позади шуршит подолом мантии его мать.
— Я хочу, чтобы ты сказал мне, Драко.
— Я получил "неудовлетворительно" по его предмету.
— Я не слышу, — голос опасно оборвался, затем Люциус сделал нетерпеливый
вдох и продолжил чуть тише: — Сомневаюсь, что Снейп шлет сов из-за одной
оценки. Драко... — напряжение нарастало, и Драко показалось, что он физически
ощутил эту волну рядом с ним. — Смотри на меня, Драко, когда я говорю с тобой.
Подбородка коснулось холодное серебро набалдашника, слегка надавливая,
вынуждая Драко поднять голову, встречая безумно холодный взгляд серых глаз.
Его глаз. Ему постоянно говорили об этом...
— Что еще произошло?
— Я... устроил драку, — Малфой проклял себя за страх, который оборвал слова.
Но глядя в глаза отца, он чувствовал, что этот взгляд намертво примораживает к
полу, — с Уизли и... Поттером.
— С кем? — брови сошлись, а губы поджались. — Неужели я воспитал мямлю? —
в одну секунду голос стал на несколько тонов громче, и Драко слышал свист
разрезающегося воздуха, когда трость переместилась на полметра в сторону, а
затем с силой ударила его по скуле. Боль прожгла кожу, отражаясь где-то в
черепной коробке. Малфой втянул носом воздух, чтобы сдержать слезы. Это был
первый раз. Первый раз, когда отец поднял на него руку. — Повтори громче,
Драко. Ну же!
Нетерпеливо. Слишком нетерпеливо. Где-то позади Нарцисса охнула, тихо, едва
различимо.
— Я подрался с Поттером и Уизли.
Четко. Каждое слово. Драко все еще смотрел на отца, хотя безумно хотелось
отвернуться.
— Подрался? — наигранное удивление граничило с чертовым нетерпением.
Сейчас Люциус говорил все так же громко, не срываясь на вежливость. — Глупый
щенок!
— Люциус.
— Помолчи, — взгляд метал искры, лишь на секунду обращаясь к Нарциссе, а
затем вновь вернулся к Драко. Отец был зол. Чертовски зол. — Ты ничтожный,
глупый щенок!
Еще удар. На этот раз сильнее. Боль проникла под кожу, разлилась по всей
голове, вырывая из легких воздух.
— Пожалуйста, Люциус... — все так же тихо. Драко повернулся, чтобы взглянуть
на маму. Кажется, ее голос дрожал. Слишком сильно, непозволительно сильно.
— Хочется подраться, а, Драко? — отец игнорировал Нарциссу, резко ухватывая
сына за подбородок и разворачивая лицом к себе. — Доставай свою палочку.
— Что? — тише, чем шепот. Малфой лишь открыл рот в немом удивлении, а
затем, встретив непоколебимый взгляд отца, сделал то, что было ему велено. Он
достал палочку, хотя понятия не имел, что должен делать. Впрочем, отец уже
направил на него свою.
— Посмотрим, на что ты способен.
— Отец.
— Молчать! — бледная кожа покрылась красными пятнами, а дыхание
нарушилось. Люциус сделал шаг назад, произнося: — Инкарцеро!
Драко не успевает среагировать, а в следующее мгновение его запястья туго
стянули веревки, которые, подобно змеям, оплетали затем его ноги и пояс.
Малфой бросил короткий взгляд на отца, в тщетных попытках вырваться, но
запястья настолько сильно стянуло, что даже чертова палочка упала на пол.
— Мой сын жалок.
— Отец, пожалуйста... — Драко чувствовал ужас, который обнимал его со спины,
сжимая, заставляя задыхаться. — Пожалуйста...
— Прекрати разводить сопли, чертов червяк!
— Люциус.
— Я, кажется, просил тебя помолчать! — его палочка переместилась к Нарциссе,
а уже в следующее мгновение с губ сорвалось: — Круцио!
                          ***
Драко с шумом втянул воздух, резко открывая глаза. И первое, что он заметил -
встревоженный взгляд зеленых глаз, в которых отражались все гребаные
эмоции. Он видел. Снова видел. Чертов Поттер. Он не должен был... не должен
был видеть это. Драко выдохнул, стараясь выразить безразличие, и перевел
взгляд на Паркинсон. От пальцев Поттера, крепко вцепившихся в запястье, по
всему телу разошлось тепло. Чертово тепло!
Впрочем, Гарри не спешил убирать руку. Драко знал, что должен выдернуть ее,
отпихнуть от себя Гарри, подняться на ноги так, словно ничего и не случилось.
Но он не мог. Кажется, просто не мог.
— Порядок? — эмоциональный диапазон Паркинсон сузился до одного
единственного слова. Ее темные глаза скользнули по фигуре Драко, брови в
очередной раз были нахмурены. Малфой кивнул, делая еще один глубокий вдох.
Поттер, казалось, тоже заметил это, ибо уже в следующую секунду разжал
пальцы, поднимаясь на ноги. Малфой последовал его примеру. — Отлично... —
Панси перестала хмуриться, но скулы все еще были напряжены, — где
грязнокровка? — в ее голосе вмиг появились те самые интонации, которые
зачастую напоминали Драко его собственные, так же, как и ухмылка, в
следующую секунду приподнявшая уголки губ. Только здесь, в отличие от
Крэбба и Гойла не было глупого подражания. Панси действительно ненавидела
Грейнджер, Уизела и, конечно, Поттера. Драко знал это.
Он тоже...ненавидел.
— Гермиона не придет, — Поттер выделил имя особой интонацией, вызывая
мгновенную ухмылку со стороны Панси. — Я, разумеется, расскажу ей весь план, — его взгляд на секунду пробежался по Драко, но, натыкаясь на холод, вернулся
к Паркинсон, — если ты, конечно, соизволишь его озвучить.
— Соизволю, Поттер, — ухмылка стала шире, наглее, — только не сегодня.
— Что? — Драко перевел взгляд на Паркинсон. — Почему?
— Мне нужно обсудить этот план с другими... — чуть тише. Кажется, ей не
нравился взгляд Малфоя, впрочем, его тон в следующую же секунду отражал те
же эмоции, что и глаза.
— С другими? — брови приподнялись, вместе с уголком губ. — Чем же ты
занималась весь гребаный день, а, Паркинсон?
— Если думаешь, что это так просто, собрать всех, не вызывая подозрений, то,
может, сделаешь это сам, Малфой? — ее голос стал выше на несколько тонов,
но он все еще дрожал.
Чего она боится?
— Ладно, тогда зачем ты пришла? — Поттер вмиг завладел вниманием Панси.
Она сощурилась.
— Какие-то проблемы, Поттер?
— Да, — голос Гарри был настолько резкий, что взгляд Малфоя мгновенно
переместился к нему, — может у тебя вообще нет никакого плана?
— А может ты пойдешь к черту, придурок? — тон слизеринки не уступал. Он
вспыхнул мгновенно, накаляя воздух.
Что такое, Поттер? Неужели Паркинсон так на тебя действует?
— Отлично. Может, мне лучше вернуться к делам поважнее?
— Трахаться с Уизелеттой, например? — губ коснулась еще одна ухмылка.
Чертова истеричка.
— Закрой свой рот.
— Только посмотрите на это. Кто-то научил Поттера ругаться.
— Что не так? — голос Малфоя разрезал напряженный воздух, вынуждая обоих
посмотреть на него. Впрочем, вопрос Драко был адресован Паркинсон. Ее брови
сошлись, вся спесь мигом исчезла. Остался только...ужас? — Не стоит проверять
мое терпение, Паркинсон. Что случилось?
— О чем ты говоришь?
— Брось, Панси, — взгляд неотрывно следил за девушкой, в попытках уловить
тот момент, когда она позволила себе быть слабой. — Как бы ужасно это ни
звучало, Поттер прав. Ты бы не пришла сюда. Поэтому будь добра, ответь на
вопрос.
— Я не... ничего не случилось, Драко, — вновь эта дрожь в голосе, хотя Панси и
надо было отдать должное. Держалась она почти безупречно. Малфой
выжидающе смотрел на нее. Тусклый свет луны выхватывал лишь малую часть,
однако эмоции в глазах были очевидны.
Чего ты боишься?
— Паркинсон, ты что, оглохла? — Драко изогнул одну бровь, ухмыляясь. Девушка
вздрогнула. Малфой начал чувствовать раздражение.
Ее взгляд метался между Гарри и Драко. Словно загнанный в клетку зверек,
Панси искала... спасения?
Ее мнимая уверенность оборвалась одним коротким вдохом. Драко видел, как
девушка задыхается от страха. Доверяет ли она ему? Панси давно не была
уверена ни в чем, и это шло вразрез со всеми представлениями девушки о
дружбе. Между ними. Мерзость.
От напора и уверенности в следующее же мгновение не осталось следа. Глаза
закрылись на мгновение, чтобы Панси могла сделать вдох, но воздух застрял
где-то в горле, не позволяя хозяйке успокоиться. Она начала мелко дрожать, а в
глазах застыли слезы. Малфой хотел усмехнуться, поднять брови от удивления,
указать на слабость слизеринки, на ее отвратительную привычку разводить
сопли, но он не сделал этого. Драко знал эту девушку много лет, даже, несмотря
на отсутствие между ними общения, видел каждый день. Паркинсон не
позволяла себе плакать. По крайней мере, не будучи в одиночестве. Особенно,
когда рядом враг...
Панси не говорила ни слова, Малфой, к его удивлению, тоже. Ей нужна была эта
минута тишины, чтобы прийти в себя. Она сделала еще один судорожный вдох, в
надежде сдержать рвущиеся наружу рыдания. Драко так и стоял в нескольких
метрах, с неестественно прямой осанкой и чуть вздернутым подбородком.
Поттер не произнес ни звука. Казалось, он был удивлен. Еще бы...
— Они знают, — Панси резко подняла голову, встречая взгляд Малфоя. Драко
изучал ее лицо ровно секунду, прежде чем заметил слезы. Они горячими
дорожками скользили по щекам девушки, ее шее, заставляя хозяйку задыхаться
от собственной слабости. — Блейз и другие. Знают обо мне, Дафне... — она
закрыла глаза. Драко видел, как руки Паркинсон сжались в кулаки, как сошлись
на переносице брови. Вряд ли, если бы они лишь сказали ей об этом, Панси так
убивалась, а значит...
— Что они сделали?
— Нет, — голос порезал воздух, до того высокими были сейчас интонации у
Панси. Она открыла глаза в это же мгновение, встречая взгляд Драко. — Это неважно. Мы должны что-то предпринять, иначе опасность...
— Панси, — Малфой не знал, зачем делает это. Действительно, какая разница от
того, что могли сделать Забини и остальные. Слизеринцы не отличались
теплотой и дружелюбием, а значит, что бы ни произошло – это ожидаемо. Для
всех, кроме... — что они сделали? — Драко отчеканил это по буквам, делая
непроизвольный шаг к Панси.
Паркинсон в ту же секунду шагнула назад, впечатываясь в стену. Что, черт
возьми, происходит? Малфой остановился, скользя по ней взглядом.
Напряженные плечи, безумный взгляд и страх.
Страх, который не вызывал у него жалости.
— Пожалуйста, Драко.
Шепот отразился от стен Астрономической башни.
Она просила его помочь, или перестать задавать не те вопросы?
— Просто скажи мне, что они сделали, — Драко не узнавал свой голос. Откуда у
него вдруг столько терпимости? Это же чертова Паркинсон.
Просто скажи.
Скажи...
Малфой скользнул взглядом по ее лицу, когда дрожащие пальцы слизеринки
заправили за ухо прядь волос, открывая скулы. Тусклый свет луны все же
позволил выхватить из темноты отдельные фрагменты. Этого было достаточно,
чтобы увидеть на щеке девушки синяк и проследить дорожку синяков поменьше
по всей шее, прямо к ключицам.
— Мы должны придумать новый план... — голос Паркинсон прозвучал сухо. Панси
не встретилась взглядом ни с Драко, ни с Поттером.
Она вздрогнула, когда пальцы Драко коснулись ее шеи. Кажется, Панси боялась
его не меньше, чем Забини. Особенно после того, что случилось той ночью, когда
Малфой сказал ей «проваливать».
Она может хоть на секунду перестать дрожать?
Воротник рубашки Панси был ослаблен, так что Малфою ничего не стоило чуть
отогнуть его, чтобы увидеть следы от пальцев, сжимавших когда-то горло. Кажется, именно в этот момент она абсолютно забыла, как дышать.
— Посмотри на меня.
Не просьба... утверждение, приказ.
Малфой и сам не понимал, откуда в его голосе столько злости. Ни раздражения,
а именно злости, кристально-чистой, прожигающей каждую вену, артерию, даже
воздух вокруг.
Паркинсон послушно приподняла голову, встречая его взгляд. На этот раз как
дышать забыл уже Малфой. Чистейшая злость достигла легких, заполняя их
огнем. Ужас, который Драко встретил в глазах Паркинсон, отразился где-то
внутри.
— Они сделали это.
Очередное утверждение, но Панси все же кивнула. Слабо, едва заметно, пытаясь
заставить себя перестать дрожать.
— Поттер? — Драко знал, что Поттер вздрогнул от его тона. Ему не нужно было
даже оборачиваться. Он просто знал. Гарри сейчас был в шоке, а значит
бессмысленно было ждать отклика. — Кажется, ты хотел заняться своими
делами?
— Что?
— Делами, Поттер, — Малфой резко выдохнул, и все же повернулся. Зеленые
глаза смотрели с недоумением. Это даже выглядело забавно. А затем Поттер, к
удивлению Драко, не спрашивая ничего, лишь коротко кивнул и резкими
отрывистыми шагами направился к выходу.
***
Звук шагов растворился в пустоте коридора. Поттер отсчитывал каждый, прежде
чем резко остановился и прислонился спиной к холодному камню. Ноги едва ли
слушались, и все внутри постепенно наполнялось гневом. Каждая капля крови.
Каждая мысль. Каждый вдох.
В чем дело?
Кажется, ты знаешь ответ.
Несмотря ни на что. Ни на что. Он не доверяет тебе. Ни на грамм.
Впрочем, тебе нужно это. Теперь ты не сможешь отрицать, что тебе это безумно
нужно. Его присутствие, так же как и ему твое. Можно смело отправляться в Мунго, Поттер.
Гарри закрыл глаза, откидывая голову назад. Его легкие наполнил пропитанный
сыростью воздух. Он ушел слишком далеко от гостиной, от башни. Он даже не
был уверен, в какой точно части замка находится. И вслушиваясь в обрывистое
дыхание, он тихо ненавидел.
Ненавидел Малфоя. Ненавидел каждой клеточкой тела. Ненавидел. Просто, черт
возьми...
Почему он сделал это? Боялся, что Поттер уйдет, но сейчас он сам попросил его
уйти. А значит... значит, дело не в боли. Тогда в чем? Почему гребаный Малфой
вдруг поцеловал его?
Поттер выдохнул, но с губ сорвался тихий, отчаянный стон. Он сполз по стене
вниз, принимая полулежащее положение.
Теперь ты не можешь отрицать это.
Он и не отрицал. Давно не отрицал, только сейчас едва ли хотел думать. Стоило
закрыть глаза, то он видел это серьезное выражение в глазах, которое сию же
секунду заставило Гарри уйти. А еще он видел губы. Губы, которые сминали его
собственные в поцелуе, лишающем малейших крупиц кислорода.
Это сводило с ума, черт...
...а еще это мешало.
Мешало мыслить здраво, ведь, вероятно, Поттер не ушел бы сейчас из башни,
если бы не это... Как в ту самую секунду, когда их разговор накалился до
предела, когда он уже собирался уйти, развернулся, сделал несколько шагов, а
потом голос Малфоя словно гвоздями прибил его к полу. Как тогда в раздевалке,
перед матчем с Когтевраном. Сломанный. Кажется, слишком сломанный.
Звук шагов отрезвил. Когда Поттер резко поднялся на ноги, из-за угла уже
вышла, едва выхватываемая, из темноты фигура. Шаги были четкие и уверенные,
шелест мантии похож на змеиное шипение. Гарри уже знал ее обладателя. Не
первый раз ему пришлось встретиться с ним вот так вот – в пустом коридоре,
будучи ослепленным «люмосом».
— Надеюсь, что у вас есть весомая причина находиться здесь, Мистер Поттер, —
его голос был привычно-раздраженный. Снейп всегда ненавидел Гарри. Без
причины. Просто ненавидел. Как и Малфой. Поттер одернул свои мысли. Стоять
перед Снейпом и думать о Малфое – очень хорошо, Гарри. Просто прекрасно.
— Нет, сэр.
— Тогда, Вы понимаете, что я сниму с вас баллы немедленно, — Снейп все же
чуть наклонил свою палочку, наслаждаясь моментом. Поттер вдруг в очередной
раз вспыхнул.
— Отлично. Я могу идти? — голос был настолько резкий, что лицо профессора
скривилось в отвратительнейшей гримасе.
— Минус двадцать очков, Поттер.
— Прекрасно.
Гарри сказал почти безразлично. Снейп стал еще бледнее. Кажется, сегодня у
кого-то явно будут неприятности. Поттер понял это, когда и без того серое лицо
профессора приобрело зеленоватый оттенок.
— И лично вы, Поттер, должны приходить на отработку после занятий. Всю
неделю.
— Чудесно.
В следующее мгновение свободной рукой Снейп схватил Гарри за воротник
мантии, наклоняясь настолько близко, что эту встречу Поттер вряд ли скоро
сможет забыть. Его голос звучал на уровне шипения.
— Поттер, вы считаете, что можете говорить с преподавателем в таком тоне?
— Профессор Снейп? — возмущение в голосе Макгонагалл граничило с
удивлением. Ее шаркающие шаги разнеслись по всему коридору. Второй
«люмос» мгновенно вспыхнул, заставляя Гарри зажмуриться, а Снейпа отпустить
воротник мантии. — Объясните немедленно, что здесь происходит? Поттер? —
она перевела палочку на Гарри, сводя брови вместе. — Что Вы здесь делаете?
— Я застал одного из учеников гуляющим по школе после отбоя, профессор, —
голос Снейпа стал еще ядовитей, когда уголок изогнулся в этой отвратительной
ухмылке, — и назначил ему наказание.
— Идите в свою спальню, Поттер, — строго проговорила Макгонагалл, прежде
чем опустить свою палочку. Гарри не оставалось ничего, кроме как послушаться.
Он прошептал «люмос» только тогда, когда отошел от парочки на добрый
десяток метров.