О хвостах, лапках и выборе места для сна

Глава 7

Пара минут. Казалось бы, какой пустяк. Пролетят и не заметишь.

Как и жизнь Питера грозит пролететь, возможно даже быстрее, чем за две минуты, ведь его загнали в ловушку, а виться юлой по крыше небоскреба, уходя сразу от четырех атак, до бесконечности (или две минуты, в данной ситуации — это почти одно и то же), он не может.

Он не успевает уклониться, и левая рука повисает плетью. А вот теперь дело дрянь.

Жаль, что он не успеет напоследок увидеть сияющий красно-золотой доспех. И ставшее таким родным лицо. А главное, не успеет сказать, как беззаветно, беспросветно любит.

Полторы минуты.

Увы, со сломанной рукой и ребрами уже не потанцуешь. Поэтому очередной удар приходится прямо в солнечное сплетение.

Черт возьми, Питер думал, что перепробовал на своей шкуре уже все возможные повреждения, кроме пулевого в голову. И болью его уже не удивить.

Ошибся.

От удара вышибло дыхание, в груди разлилась лава.

Впрочем, мучиться ему недолго, ведь шестилапая тварь умудрилась выбросить его с крыши.

Сколько падает человек с небоскреба? Считать долго, но чем еще себя занять за секунды до смерти? Уж точно не полторы минуты. С высоты в 1000 метров это занимает примерно 60 секунд, он запомнил, они как-то решали задачу по физике еще в школе. А тут всего метров 400.

Никак не полторы минуты.

- Простите... мис..тер... Старк... - слабый хрип. Ему и правда жаль, что он так расстраивает самого дорогого человека. И страшно, что тот может сотворить с собой, оставшись снова один. Забавно, что прямо перед смертью Питер жалеет не себя, а его. С другой стороны, разве это не естественно: прежде всего переживать за того, кого любишь?

- Питер? Питер!!! Господи, что с тобой, малыш?! Пятница, быстрее твою мать!!! – в голосе Старка ужас и отчаяние. Боль от невозможности хоть что-то сделать.

Питер закрыл глаза, приготовившись к смертельному удару.

Как вдруг что-то обхватило его, дернуло, принося острейшую боль в сломанных ребрах.

Но он был жив!

С трудом разлепив глаза, Паркер не без усилий разглядел сквозь плывущую от боли муть знакомые растрепанные черные волосы и торчащие уши. И горящие колдовским огнем зеленые глаза, полные адской смеси из тревоги и облегчения.