Несокрушима

⚡️Глава 35⚡️

Трейси

   Я допиваю свой мохито, по горлу разливается тепло от выпитого алкоголя. Я смотрю на танцующих людей и ощущаю одиночество. Все веселятся, а я сижу, не зная, чем себя занять. Я вожу пальцем по прозрачному стакану. В голове появляется странное давление. От громкой музыки боль лишь усиливается.
   Я наклоняюсь к симпатичному бармену.
— Может, здесь есть свободные комнаты, где можно уединиться? — в теле чувствуется усталость.
   На лице парня появляется приятная улыбка.
— Конечно. Немного пройти по коридору и налево.
— Спасибо, — бесцветно отвечаю я.
— Я могу провести такую шикарную девушку, как ты? — повернувшись ко мне, спрашивает парень.
   Я не заметила, что все это время, он сидел рядом со мной.
— Я могу помочь скрасить тебе время, — на его лице появляется победная улыбка.
   Несмотря на усиливающуюся головную боль, из меня вылетает смешок.
— Я предпочту провести это время в одиночестве, — заявляю я, а затем встаю.
   Улыбка на лице парня меркнет.
— Если тебе не терпится кого-то уломать, то выбери любую другую девушку. А меня не трогай, — после этих слов, я ухожу.
   Я иду по темному коридору. Резкая вспышка боли. Я хватаюсь за голову.
   Я нахожу свободную комнату и захожу, захлопнув за собой дверь. Громкая музыка, доносившаяся с танцпола, тут же стихает. Я роюсь в сумке, в поисках таблетки от головы.
   Черт! Вероятно, я забыла их дома.
   Я слышу непонятное шарканье. Я оборачиваюсь. В комнате никого. До плеча кто-то дотрагивается, после чего перед глазами сразу темнеет.
   Головная боль теперь отзывается во всем теле.
   Передо мной чернота.
   А затем я слышу голос. Я не могу распознать его. Не могу понять это голос женщины или мужчины. Единственное, что я понимаю, так это то, что этот голос звучит в моем подсознании.
— Ты не вспомнишь меня, — говорит голос.
   Чернота. Глубокая чернота.
   Чьё-то прикосновение.
   Обжигающая боль.
   Я хватаюсь за голову, а затем слышу протяжной крик. Крик настолько громкий, что мне хочется закрыть уши. Но потом я понимаю, что это я. Я кричу. Мои ноги подгибаются, и я оказываюсь на полу. Меня разрывает на части.
   Меня заставляют чувствовать боль, только прикоснувшись ко мне. Меня проносит по самым ужасным и страшным воспоминаниям прошлого.
   Мне десять лет.
Я смотрю, как мама собирает свои вещи.
— Почему ты собираешь вещи? — спрашиваю я, подойдя к маме.
   Мама не отвечает. Она продолжает закидывать одежду в чемодан. Большой белый шкаф быстро пустеет.
— Ты куда-то уходишь? — мой очередной вопрос улетает в пустоту.
   Тогда я решаю поступить другим способом. Я иду на кухню к папе.
— Папа, почему мама собирает вещи?
— Ей нужно уехать, — нежным голосом отвечает папа, поворачиваясь ко мне и заключая в тёплые объятья.
— Но я не хочу, чтобы она уезжала.
   Когда я слышу какое-то движение в коридоре, я тут же бегу туда. Мама стоит с чемоданом у двери. Я кидаюсь к ней, обхватив ногу.
— Пожалуйста, мама, не уходи. Пожалуйста, — на моих глазах выступают слёзы. — Пожалуйста, — вовсю рыдаю я. — Я буду вести себя хорошо. Буду слушаться тебя. Только, пожалуйста, останься.
   Мама хочет открыть дверь, но я тяну ее в другую сторону.
— Трейси, — голос мамы невероятно строг. — Ты сейчас же отпустишь мою ногу и пойдёшь в свою комнату.
— Но я не хочу...
— Быстро иди в свою комнату, — указывает мама.
   Но я стою. Мне страшно, по моим щекам текут слёзы, но я не сдвигаюсь с места. Впервые я не подчинилась маминым словам.
— Пожалуйста, не уходи, — я начинаю выхватывать вещи.
— Трейси, — рычит мама, после чего ее рука больно ударяет меня по щеке.
   Я хватаюсь за пульсирующую щеку. Это не первый раз, когда она меня ударила. Я привыкла к этому. Бывало, когда у неё не было настроения и я спрашивала неподходящий вопрос, она могла меня ударить.
   В коридоре тут же появляется папа. Замечая, что что-то произошло, он оттаскивает меня назад.
— Не смей трогать, Трейси, — голос папы строг. — Убирайся отсюда.
— Но, папа... — я поднимаю свои глаза на него. — Почему ты так говоришь маме? Я
Скажи, чтобы она осталась, — прошу я.
   Папа наклоняется ко мне и стирает с моей щеки слезу.
— Все будет хорошо, малышка, — шепчет папа, прижимая меня к себя.
— Но я хочу, чтобы нам было хорошо с мамой. Я хочу, чтобы мы были вместе, — я смотрю на маму.
На ее шелковистые русые волосы и красивое строгое лицо.
— Вы нужны мне, — по щекам струятся слёзы. Вы нужны мне вдвоём, — я подхожу к маме.
Я хочу дотронуться до ее руки, но она убирает ее.
— Ты никому не нужна, Трейси, — голос мамы резок. — Ты всегда, как и была, так и остаёшься ошибкой. Даже твоего любимого папаши скоро не будет с тобой. Можешь и дальше всегда надеяться на то, что кто-то тебя непременно пожалеет и окажется рядом. Но, поверь, Трейси, сожаление — это единственное, что ты можешь получить от этой жизни, — слова мамы бьют меня сильнее ударов.
    Мне хочется забиться в угол и плакать, но я все ещё пытаюсь дотянуться до мамы. Пытаюсь ее остановить. Я не хочу, чтобы она уходила.
   Папа обнимает меня.
— В ее словах не было правды, Трейси. Ты заслуживаешь всего самого прекрасного в этой жизни, — шепчет папа, но я его не слышу.
   Я слышу громкий хлопок дверью, после чего я опускаю свой взгляд. В коридоре остаёмся только мы с папой.
   В тот день я в последний раз увидела маму.
   Я грустила и скучала по маме, но папина любовь ко мне постепенно заглушила мою внутреннюю боль.
   В старшей школе я чувствовала себя хорошо. Мне по-прежнему не хватало мамы, но я приняла это. В последний год обучения в старшей школе папа серьезно заболел.
   Я сижу и сжимаю его руку. Папа лежит на медицинской койке, его тело накрыто белой простынкой. Каждый вздох сопровождается хрипом. С каждым вздохом сердцебиение замедляется. В кабинет заходит врач с листком бумаги.
— Вот ваш отказ на операцию. Вы точно уверены в этом? — слова врача приводят меня в шок.
   Глаза тут же становятся мокрыми, я смотрю на папу.
— Папа... — шепчу я, сжимая его руку сильнее.
   Врач оставляет нас наедине.
— Зачем ты подписал отказ? — мой голос дрогнет.
— Это неизбежно, малышка, — он называет меня так, как называл в детстве.
Я давно перестала быть маленькой девочкой, но для папы я всегда останусь малышкой.
— Я все равно умру. Я хочу провести последние часы своей жизни с тобой, а не на операционном столе, — он кашляет.
   Я сжимаю его холодную руку сильнее.
— Ты единственный, кто меня любит. Я... — мой голос обрывается. — Как я... Как я буду без тебя?
— Ты справишься, Трейси. Найдутся ещё люди, которые тебя полюбят так же, как и я.
— Меня никто не полюбит так сильно, как ты.
— Ты ошибаешься, — его дрожащая ладонь касается моей щеки.
— Скажи. Почему мама ушла тогда?
— Она узнала мой диагноз. Узнала, что мне осталось пару лет. Она ушла. У меня случилась ремиссия, и эти два года продлились. Но ты не должна ее винить за то, что ей хотелось легкой жизни.
— Но она бросила нас.
   Следующий час мы болтаем и вспоминаем прошлое. Моменты радости и счастья. В какой-то момент папа начинает сильно кашлять.
— Папа... — мое лицо бледнеет.
— Не закрывай в себе свой свет, Трейси.
   Дальше все происходит, как в замедленной съемке. Звуки заглушаются. Папа вдруг вздрагивает и начинает трястись, его рот наполняется белой пеной.
— Врача, — судорожно кричу я, нажав кнопку помощи. — Пожалуйста, — мои глаза застилают слёзы.
   На экране что-то начинает пищать. В палату забегают врачи. Кто-то отодвигает мой стул.
   Я замираю на месте. Перед моими глазами картина того, как врачи пытаются восстановить его сердцебиение. Я слышу звуки разрядов дефибриллятора.
— Мы его теряем, — доносится из далека. — Сердце слишком слабое.
   Я закрываю глаза, и все погружается в темноту.
   Смеющиеся люди в универе. Мне пришлось стать одной из них, чтобы меня приняли. Я думала, что так я почувствую себя нужной, но нет. После смерти папы я больше не чувствовала себя нужной кому-то. Постепенно я начала понимать, что мамины слова были правдой.
   Я стала худшей версией себя. Я была зла на маму, что она так поступила. Ведь только, когда я выросла, я поняла, что мама никогда меня не любила. Потому что мама никогда не бросит своего ребёнка, никогда не станет его бить за сказанное слово.
    Я никогда не хотела быть такой, как мама. Но только так у меня получалось заглушать свои эмоции и не чувствовать эту разрывающую пустоту. Я стала холодной для всех.
   Я была в центре внимания. Каждый хотел со мной дружить и одновременно боялся. Тогда я и познакомилась с Дэйной, Ноа и Брайсом. Я делала ужасные вещи по отношению к тем, кто этого не заслуживал. У меня не осталось того, что я боюсь потерять. Но даже несмотря на это, мне хотелось жить. А это... Это был единственный способ почувствовать себя живой.
   Я научилась быть самостоятельной. Я продала наш большой дом, потому что просто не могла там больше находиться. Слишком много пространства, где ощущалось одиночество и пустота. Я переехала в небольшой домик. Каждый вечер я не хотела возвращаться домой, если это ещё можно назвать домом. Ведь в нем не было никого. Осталась лишь я.
   Внутри все время звучали папины слова.
   «Не закрывай в себе свой свет, Трейси.»
   Но внутри этого света уже давно не осталось. Я закрылась. Запечатала внутри все свои негативные и неприятные эмоции. Я научилась говорить о смерти папы без слез и грусти. Научилась смеяться, даже когда внутри больно.
   Поток воспоминаний рассеивается.
   Чей-то голос вырывает меня из потока прошлых событий.
— Я хочу передать послание, — говорит чей-то голос у меня в сознании. — На это раз тьма победит, Мелисса, — едкий голос возвращает меня обратно.