Реабилитация

Часть 8. Последствия

Мужчина медленно опустился на стул в кухне. На столе еще стоял нетронутый Майклом завтрак.

Сказать, что Виктор был ошарашен — ничего не сказать. За столь долгое время, проведенное вместе с Майклом, мужчина и не подозревал, что в их взаимоотношениях могло бы быть нечто большее, чем просто дружба, и сейчас эта новость абсолютно выбила его из колеи. Да и сравнение Леонарда с Йеном, неужели Виктор действительно позволил дать себе слабину и почувствовать тепло к этому юноше? Такого не происходило уже очень много лет. Теперь все утро Виктора разрывалось между этим сравнением и реакцией на слова Майкла.

Взгляд Виктора упал на недокуренную пачку сигарет возле окна. Йен ненавидел их запах и вскоре после начала их отношений Виктор бросил эту привычку, но сейчас... Что его останавливало от их употребления? Много лет они лежали в углу возле окна, почти полная пачка — лишь одна сигарета была выкурена в день похорон Йена, и за эту сигарету мужчина очень долго себя корил. Но почему? Разве Йен почувствовал бы этот нелюбимый запах? Разве Йен не испытывал бы чувств к Виктору, если бы он курил? Разве сигареты являлись основой их отношений? Это все было несусветной глупостью, которую Виктор выдумал для себя сам лишь для того, чтобы Йену было максимально комфортно рядом с ним. И выкурить эту сигарету сейчас означало лишь принять то, что больше не для кого создавать эту комфортную среду, его рядом больше не будет и, следовательно, ограничивать себя не за чем.

Виктор сделал над собой усилие и подошел к окну. Распахнул его. Взял пачку сигарет. Закурил. Часть дыма попадала в квартиру, но мужчине было плевать. Уже было плевать.

В эту минуту он лишь пытался собрать воедино все сказанное за ближайшие сутки, осознать все свои чувства и эмоции, и сигареты помогали ему сконцентрироваться лишь на себе.

За окном, на улице, было достаточно шумно. Люди сновали туда-сюда, возможно, в городе был какой-то праздник, куча машин сигналили друг другу, вдалеке то и дело слышались отголоски сирен служебных машин, гул голосов людей, где-то не пели, а перекрикивали этот гвалт птицы, но вся эта какофония звуков мало волновала Виктора. Она лишь помогала углубиться в свои мысли.

Именно сейчас Виктор почувствовал острую необходимость вновь закрыться в себе и ничего не чувствовать долгие годы, чтобы все было как раньше, чтобы всякие незнакомцы не выворачивали его душу наизнанку, чтобы лучший друг не уличал его в бесчувственности, чтобы сигареты так и оставались лежать недокуренными на краю подоконника...