Таисия
ОДИН ГОД СПУСТЯ
Год показался целой вечностью. Вечность превратилась в тоску. Тоска оказалась осознанием. Я всегда знала, что угасаю, но даже не подозревала о том, что без Адриана процесс ускорится. Изо дня в день я убиваю себя в спортивном зале, затем перед вспышками сотен камер, а после собраниями братства, в которое так отчаянно пытаюсь вступить который год, но мой отец только и делает, что игнорирует все мои попытки.
Я устала. Воспоминания съедают меня заживо, и каждый день я борюсь с желанием бросить... всё. Без сомнения, я остываю к этим мыслям, но это не значит, что они полностью выходят из моей головы.
Я начинаю сильнее бить боксерскую грушу. По моим щекам стекают слезы, но я продолжаю бить и бить, издавая приглушенные рыдания и рыки.
Устала. Устала. Устала.
Мама всегда говорила, что быть женщиной тяжело, но быть женщиной, связанной с мафией и чудовищными мужчинами не легко вдвойне. Почему всё так сложно? Сколько бы я не старалась, мой отец продолжает ненавидеть меня, я никак не могу доказать, что сильна так же, как и любой другой мужчина, чтобы вступить в Измайловскую Братву, а единственный человек, который заставлял меня чувствовать себя живой — пропал.
Я снимаю перчатки и начинаю бить грушу совершенно голыми руками, пока костяшки моих пальцев не краснеют, и от усталости я не падаю на колени прямо на пол.
Когда я успела превратиться в такую тряпку? Мне необходимо взять себя в руки, потому что сегодня ко мне приезжают Кристиан и Даниэла вместе со своими детьми, и мы, вроде как, должны весело провести время.
К тому же, я безумно соскучилась по Леонсио и Марибель. Я могу отдать всё, что угодно за этих малышей, потому что они, без сомнения, такие же лучики света, как и их мама. А вот про их отца такое довольно тяжело сказать, учитывая то, что я наблюдала в глубоком детстве.
Я всхлипываю, улыбаясь собственным мыслям, пока моя улыбка не кривится, и я вновь не начинаю плакать. Чёрт бы побрал эти слезы, которые льются из моих глаз с тех пор, как я прочла тот дурацкий стих.
Тряпка.
— Что такое? — я замираю, узнавая знакомый голос, а затем поднимаю голову на Нэо, который, по всей видимости, только пришёл.
Если бы кто-то другой увидел меня в таком состоянии, я бы смутилась, но это был Нэо. Мой друг и моя последняя надежда справиться с монстрами внутри себя. За время совместных расследований мы очень сблизились, на самом деле, он вытаскивал меня из пучины дерьма, в которую я втягивала саму себя на протяжении целого года, и за это я многому ему обязана.
Нэо садится на корточки так, что оказывается прямо напротив моего раскрасневшегося и заплаканного лица, а затем прищуривается, от чего мурашки пробирают меня насквозь.
— Ты не должна...
— Ты не должна так изматывать саму себя, — я повторяю слова, которые он постоянно твердит мне, а затем горько усмехаюсь. — Знаю.
— Вместо того, чтобы читать тебе нотации, у меня есть нечто другое, — Нэо обнимает меня, а затем достает из кармана своих брюк конверт, протягивая его мне. —Отправитель и место, из которого отправляли, — неизвестны, но тут сказано, что письмо тебе.
— Кто вообще занимается отправкой писем в двадцать первом веке? — я стараюсь пошутить, но выходит слишком плохо.
— Таисия, — Нэо зовет меня по имени, его голос груб и нетерпелив, поэтому я скорее выхватываю письмо из его рук. Он слишком раздражителен сегодня.
Я разрываю конверт, а затем достаю листок, сложенный вдвое. Мои глаза расширяются, когда пробегаются по кривым и неровным буквам, и я задыхаюсь, продолжая перечитывать предложение вновь и вновь.
