Адриан
С самого детства я твердил себе о том, что питать надежды к чему-либо, на что ты не можешь повлиять, — глупо, но, несмотря на собственные убеждения, я позволил себе эту слабость по отношению к Таисии Громовой.
Моей самой большой любви.
Моему самому страстному врагу.
Моей будущей жене.
И когда она призналась мне в своих чувствах, я понял, что некоторым надеждам суждено сбыться.
Некоторые желания способны исполняться.
Сейчас, сидя с ней в машине и держа её за руку, я чётко осознаю это.
Я наблюдаю за девушкой так внимательно, будто бы, если отведу свой взгляд, она испарится. Но это не так, потому что, на этот раз, она выбрала меня.
Таисия рассказала мне о разговоре со своим отцом, и, хотя моё отношение к Роману никак не изменится, я счастлив видеть её облегчение.
Теперь она может жить для себя.
Не для своего отца.
Не для Измайловской Братвы.
Для себя.
Я выхожу из своих мыслей, когда она отворачивается от окна и переводит свой затуманенный, слегка расслабленный взгляд на меня. На её лице сияет мягкая улыбка, выдающая приятную усталость от происходящего за последние несколько часов.
— Эй, — я касаюсь тыльной стороной ладони до её лица. — Засыпаешь?
— Вовсе нет, — Таисия отводит мою руку и переплетает наши пальцы. — Просто устала.
— Хорошо.
— Адриан?
— Да?
— Столько лет мы... — она делает паузу, чтобы обдумать свои мысли, а затем заявляет: — Нам нужна клятва.
Я в недопонимании хмурюсь.
— Клятва?
— Да! — девушка мгновенно оживляется, а затем протягивает мне свой мизинец. — Потому что мы много обманывали себя и свои истинные чувства. Клятва обезопасит нас.
Я улыбаюсь, глядя на то, как она в ожидании прикусывает внутреннюю сторону щёки, а после протягиваю ей свой мизинец.
Скрепляя наши пальцы, она произносит:
— Даю клятву на мизинце, что никогда не солгу тебе и буду честна перед тобой и своими собственными чувствами.
Странное чувство обволакивает меня, но я удерживаю на своем лице улыбку.
— Это глупо, — я откашливаюсь, желая испариться в воздухе, но выжидающий взгляд Таисии не дает мне такой возможности, поэтому я произношу: — клянусь быть честным перед тобой и своими собственными чувствами.
— Ты должен сказать, что клянешься на мизинце, — она сжимает мой палец.
— Мы же не дети, Таисия...
— Говори, — её тон становится угрожающим, от чего я с трудом сдерживаю смешок. — Сейчас, Адриан.
— Клянусь на мизинце, — мой ворчливый тон заставляет её победно улыбнуться, и она отпускает мою руку. Пока я разминаю свой палец, который находился в заложниках, она хлопает в ладоши, словно ребёнок.
— Никакой лжи и никаких недоговоренностей, я думаю, мы будем в порядке.
К моему горлу подступает ком, когда Таисия произносит это, но я не могу найти причину собственной тревоги. Я дотрагиваюсь рукой до затылка, и стараюсь выдохнуть.
Мы будем...
Мои мысли переворачиваются с ног на голову, когда, внезапно, появившийся сбоку чёрный фургон, начинает прижимать нас к барьерному ограждению трассы. Я реагирую быстро и опускаю перегородку, разделяющую нас с Игорем — сегодняшним водителем.
— У нас гости, — Доминик, сидящий рядом с ним на соседнем пассажирском сидении, начинает заряжать оружие, что дает мне понять, что это не какая-то гребаная случайность, и нас хотят убить.
Черт.
— Люди Козы Ностры не дают расслабиться, капитан, — он протягивает мне пистолет, после чего Игорь вдавливает газ в пол и нас вжимает в сидения машины.
— Что происходит? — собранный голос Таисии врезается в четко выстроенные стратегии в моей голове, и меня захлестывает волна паники. При каждом инциденте в виде покушения, я не рисковал ничем, кроме своей собственной жизни.
Но на этот раз дело не только в этом.
В этот раз в моем гребаном дерьме замешана Таисия.
— Люди Козы Ностры... — доставая ещё один пистолет из-под сидения, я протягиваю его ей. — мечтают избавиться от моего надоедливого существования.
Как раз в тот момент, когда я заканчиваю, нашу машину ударяет чёрный фургон, из окна которого выглядывает мужчина в чёрной маске.
Я настораживаюсь, наблюдая за этой картиной.
Люди Амадео никогда не носили чёрных масок.
Как раз в тот момент, когда я собираюсь открыть окно, он достает пистолет и целится в голову Таисии.
— Вниз! — я успеваю выкрикнуть это, после чего мы оба падаем на пол машины, ударяясь головами об передние сидения. Пуля разбивает стекло, которое падает прямо на нас, но на данный момент это волнует меньше всего. Моя реакция гораздо медлительнее, нежели чем у Таисии, и уже в следующее мгновение девушка со злобным рыком поднимается на колени, направляя пистолет на мужчину в маске.
Она делает выстрел, но промахивается, когда наша машина ускоряется, и мы отрываемся от фургона.
Тогда псих в маске начинает стрелять невпопад прямо по нашей машине.
Звук разбивающегося заднего стекла заставляет меня напрячься и использовать свои силы на максимум. Я упираюсь коленями в сидение, слегка пригнувшись, и облокачиваюсь грудью на его спинку. Такая поза позволяет мне спрятать большую часть тела от ранений, кроме головы, так что шансов на ошибку нет. Требуется несколько секунд для того, чтобы прицелиться, после чего пуля вылетает из дула. Лобовое стекло фургона разбивается, а следующий выстрел, который я совершаю, попадает в голову водителю, то есть, прямо в чёртово яблочко. Наблюдая за тем, как фургон теряет управление, а после переворачивается, я победно улыбаюсь.
Повезло, что сейчас глубокая ночь и машин на дорогах нет, иначе мы бы столкнулись с небольшими проблемами.
— Больше никого нет? — до меня доносится напряжённый голос Игоря, и я смотрю на пустую трассу.
— Нет.
— Можно ли назвать это гребаной удачей, учитывая, что нас всех собирались убить здесь прямо сейчас?
Голос Доминика размывается почти сразу же, как только я слышу его, потому что всем моим вниманием завладевает Таисия.
— Ты в порядке? — я беру её за руки и оглядываю с ног до головы. — Таисия?
— Да, да, — она качает головой из стороны в сторону, что настораживает меня. —Ты не поранился? Здесь много осколков.
— Я в порядке.
— Нужно остановить машину, — произносит Доминик.
— Это не безопасно, лучше доехать до аэропорта, — Игорь начинает спор, и я мгновенно прерываю его.
— Доминик прав, вероятнее всего, на машине жучок, и они знают марку и номера. Нужно остановить машину на ближайшей заправке и вызвать такси.
— Чёрт, я всегда прав, — Доминик закидывает руки за голову и довольно вздыхает. — Обыгрываю тебя, старина.
— Кто сказал, что я играю с тобой? — ворчливый голос Игоря заставляет меня улыбнуться, будто бы десять минут назад передо мной не была картина того, как какой-то гребаный урод целился пистолетом в голову моей невесте.
— Получается, это были люди Амадео? Они собираются тебя убить? — вопрос девушки застигает меня врасплох.
Люди Амадео? Чушь. Они никогда не носили масок. Может быть, Кристиан и замаскировал своих пешек, но я точно знаю, что это его рук дело. К тому же, в последнее время Амадео не появлялся, в то время как Кристиан взорвал мой гребаный склад.
Но зачем ему моя смерть?
Или, может, не моя?
Совсем недавно он твердил о том, что из-за меня Даниэла получила ранение, и поэтому... решил лишить жизни Таисию?
Непроизвольно мои руки сжимаются в кулаки.
Я собираюсь убить этого гребаного ублюдка, если моя догадка подтвердится.
Никто не имеет право забрать у меня мою розу. Ни один человек на земле.
— Адриан? Ты слышишь меня?
Когда Таисия накрывает мой кулак своей ладонью, я выхожу из мыслей.
— Что такое?
— Я спросила, были ли это люди Амадео?
Она продолжает смотреть на меня в ожидании ответа и тогда мои стены рушатся.
— Нет, не думаю, — я тяжело вздыхаю, прежде чем произнести тот ужас, о котором подумал, вслух. — Если бы это были люди Амадео, я бы понял сразу. Их появление слишком банальная вещь. Могу предположить, что это были люди Кристиана.
— Что? — глаза девушки широко распахиваются. — Он бы не стал тебя убивать, Адриан, а те люди были настроены на твоё убийство.
Как и на твоё.
Я подумал об этом, но не сказал вслух.
— Люди Козы Ностры не ездят на гребаных фургонах и не носят маски. В то время, как Кристиан всегда направлял солдат на задания в фургонах.
— Что на счёт их речи? Они общались между собой? На каком языке говорили?
— Сомневаюсь, что мы бы услышали их. К тому же, когда они были на маленьком расстоянии от нас, они не разговаривали друг с другом.
— Чёрт, — Таисия прикусывает нижнюю губу. — Ты не можешь ничего утверждать, пока не поговоришь с ним.
— Чувствую, это закончится чьей-то смертью, — Доминик хмыкает, глядя на нас озорным взглядом.
— Не могу не согласиться, — добавляет Игорь, заворачивая на заправочную станцию.
— Я польщен, дорогой друг, — мой охранник прячет пистолет под сидение, после чего произносит: — Не думал, что ты когда-нибудь в чём-либо со мной согласишься.
— Мы не друзья, Доминик, — Игорь перебивает его и резко останавливается. — Так что отвали.
Я собираюсь вмешаться в их глупый спор, но меня останавливает завораживающий смех Таисии.
— Ты, должно быть, действительно довел его, раз он стал таким... эмоциональным, — Таисия хлопает своего охранника по плечу. — Чем раньше привыкнешь, тем лучше.
Я убираю её руку с плеча Игоря.
— Пора выходить.
Озорной взгляд девушки цепляется за мои напряжённые черты лица.
— Ты, что, ревнуешь?
— Нет.
— Ревнуешь, — она сужает глаза, глядя на меня, и складывая руки на груди.
— Нет, Таисия. Выходи из машины, пока я не сделал что-то, о чём, с высокой вероятностью, пожалею позднее.
Улыбка спадает с её лица, после чего она отворачивается от меня, открывая дверь.
Ревновал ли я?
Да.
И она поняла это без всякой надобности в моем подтверждении.
— Сомневаюсь, что такси доедет до этой заправочной станции, — Доминик протягивает мне свой телефон. — Мы в глуши. Приложение не находит ни одной машины поблизости.
— Мы можем попросить моего отца прислать к нам кого-нибудь из его охраны, — вдруг предлагает Таисия. — Может, он ещё не уехал и сможет нам помочь.
По моей спине проходится неприятный холодок. Я поворачиваюсь в сторону девушки, окидывая её внимательным взглядом.
— Ты уверена?
Она пожимает плечами.
— Если это то, что нам поможет.
— Мне холодно. Вы можете решать вопрос быстрее?
Доминик растирает свои плечи, в то время как Игорь спокойно стоит рядом с ним.
— Он всегда так некомпетентен? — вопрос Игоря заставляет меня задуматься, но я быстро отвлекаюсь на голос Таисии.
— Отец, — она подносит телефон к уху. — Мне нужна твоя помощь.
И тогда я понимаю, что выхода назад нет.
