Таисия
На следующее утро, Адриана в особняке не было, — так сказала Джойс, когда зашла проведать меня, что, признаться честно, меня обрадовало. Я пролежала в своей постели до полудня, думая над тем, как сильно изменилась моя жизнь за считанные дни.
Мысли о том, как со мной могло случиться что-то вроде предательства отца, съедали, а как только тревога, засевшая в груди, стала невыносимой, я решила, что мне пора встать на ноги и хотя бы привести себя в порядок.
Сейчас же я пришла к решению, что сегодняшний день потрачу на отдых. Впервые за последние десять лет работы на своего отца я позволяю себе это.
В гардеробе не так много вещей, но меня радует, что они мои. Я нахожу свободную белую рубашку и брюки, вставая напротив зеркала и осекаюсь.
Я одевалась так, когда работала на Братву, но сейчас у меня нет работы.
У меня нет работы.
Я безработная и, вероятно, лишилась карьеры модели, хотя второе, на самом деле вызывает облегчение.
Задумываясь над этим, я захожу во все свои соцсети и удаляю свои аккаунты.
Стёрто.
Сделав глубокий вдох, я снимаю с себя одежду и вновь вхожу в гардеробную.
Я нахожу свободные белые штаны, которые обычно носила у себя дома и льняную рубашку цвета слоновой кости, быстро надеваю их и выхожу из комнаты.
— Наконец ты пришла! — восклицает Джойс, как только я вхожу в кухню. — Серьезно, я думала ты никогда не выйдешь к нам, милая.
Я улыбаюсь, не зная, что можно ответить женщине, поэтому продолжаю молчать. Затем я оглядываю светлую просторную кухню в поисках холодильника.
Я подхожу к нему под пристальным взглядом Джойс, достаю оттуда яблоко и начинаю разрезать его на маленькие ровные дольки, которые было бы легко разжевать.
— О, нет, нет, позволь мне, — женщина прерывает меня, и я перевожу на неё озадаченный взгляд.
— В этом нет необходимости, я предпочитаю не завтракать тяжелой пищей и вместо этого ем фрукты и пью кофе, — я отмахиваюсь, глядя на Джойс, и она кивает, отходя в сторону.
— Адриан спрашивал нужно ли тебе что-то, перед своим уходом, если это так, ты можешь сказать мне, а я ему передам.
Я задумываюсь, но уже через несколько секунд отвечаю:
— Банты для волос, — в кухне раздается мой шёпот, и я откашливаюсь, чтобы голос пришёл в норму. — Я хочу банты разных оттенков красного. Мне так же нужно, чтобы к каждый день перед ужином он приносил красные розы с неотрезанными шипами, и они стояли на столе.
Джойс смотрит на меня с нескрываемой заинтересованностью, но я не обращаю на неё внимания.
— Ещё мне нужен мой охранник, но этот вопрос я решу позже.
— Хорошо, — женщина кивает и достает блокнот из переднего кармана своего фартука, а затем быстро записывает всё вышеперечисленное мной. — Что-то ещё?
— Это всё, — наконец, завершаю я, а затем произношу: — Я буду в библиотеке, если тебе понадоблюсь.
— Ах, библиотека, — мечтательно вздыхает Джойс, прикладывая руки к груди. — Адриан воссоздал из самой большой комнаты особняка целый книжный мир. Теперь я понимаю почему.
— Что ты имеешь в виду? — я спрашиваю, хотя в глубине души знаю ответ.
Мне просто нужно убедиться...
Просто нужно.
— Он упоминал о том, что ты любишь читать, — с понимающей улыбкой объясняет Джойс. — Мой сын, Уильям, тоже в восторге от книг, если ты не против, мог бы он заглядывать в библиотеку время от времени?
Мои брови взлетают на середину лба прежде, чем я произношу:
— Конечно! Если он хочет читать книги, то он может делать это без моего разрешения.
— Я знаю, просто, — женщина замялась. — Адриан нам разрешил, но библиотека была создана для тебя. Я знаю, что этот брак не доставляет тебе удовольствия, и подумала, что ты нуждаешься в уединении или...
Я перебиваю её.
— Если мне понадобится уединение — я сделаю это в своей комнате, а библиотека создана для всех. И ты, твой сын и даже раздражающий Реджинальд входите в этот список.
— Поверить не могу, что мой муж уже успел наломать дров с такой милой девушкой, как ты! — неловко произносит Джойс.
— Твой муж? — удивленно спрашиваю я.
— Да, да, — отмахиваясь, произносит она. — Адриан тебе не говорил?
— Нет, — отвечаю я. — Так вы, ребята, живете здесь?
— Да, — с грустной улыбкой отвечает Джойс. — Мы родом из Дублина, а в Катанию приехали на отдых. Потом мы попали в автокатастрофу, из-за которой у Уильяма отказали ноги, и нам пришлось остаться здесь из-за его лечения.
Я судорожно вздыхаю:
— Мне жаль... наверняка адаптироваться в новой стране было нелегко и Уильям...
— О, да, — Джойс одобряюще кивает. — Меня уволили с работы, затем и Реджи. На тот момент ни одного из нас это не волновало, мы молились, чтобы Уильям снова смог ходить, но ничего не вышло, — в её глазах собираются слезы, и она быстро смаргивает их. — Все деньги мы отдали на лечение, а когда курс закончился, остались ни с чем в прямом смысле этого слова. Я плакала в больнице, когда поняла, что из-за отсутствия средств мы даже не можем вернуться домой, а арендованной квартиры нас лишили. Адриан со своей охраной тогда проходил мимо. Точнее, он не прошел мимо, а остановился и спросил, что случилось. На эмоциях я рассказала ему всё, а он же предложил работу в своем доме за такую высокую цену, что я не смогла отказать. Реджинальд был насторожен, но согласился. Выбора не было.
— Вы не знали о том, чем он занимается? — спрашиваю я. Кто в здравом уме связывается с мафией?
— Нет, — Джойс усмехается. — Я узнала в тот день, когда он приехал домой с тремя пулевыми ранениями. Иисус, я кричала как сумасшедшая, не зная, что с ним делать, пока Реджинальд не вбежал в дом, и не вызвал семейного врача. Тогда Адриан удосужился нам обо всём рассказать, но он дал нам возможность уехать, даже предложил деньги. Мы отказались.
— Но почему?
— Потому что мы стали очень близки. Может Адриан и Дон, но его дела никогда не касались нас. Мы ни разу не видели его жестокую сторону. С нами он просто Адриан.
— Просто Адриан, — медленно повторяю, а затем спрашиваю: — Как давно произошла авария?
— Чуть больше года назад.
Я замолкаю, Джойс смотрит на меня.
— У него почти не осталось шансов, если ты об этом, — наконец произносит она.
— Ты не знаешь, что будет завтра, — я улыбаюсь, а затем подхожу к выходу из кухни. — Никогда не теряй надежды, Джойс.
А затем я исчезаю за дверью, оставляя женщину наедине с её мыслями.
Когда я выбираю нужную мне книгу — конечно же это сборник стихотворений Сергея Есенина — и удобно устраиваюсь в кресле, за одним из многочисленных книжных шкафов слышится странный звук.
Конечно, если бы не моя паранойя, то я бы продолжила сидеть и наслаждаться произведениями любимого автора впервые за очень, очень, много лет, но я не могу.
Бесшумно поднимаясь с места, на цыпочках я крадусь к нужному мне стеллажу и заглядываю за него, а затем замираю.
Мальчик в инвалидной коляске, которому, на вид, двенадцать лет, держит в руках книгу Джека Лондона «Странник по звездам», не замечая ничего вокруг.
Он трепетно переворачивает страницы, его глаза застывают на строках, а затем он хмурится и пролистывает страницу вновь. Он делает так, по меньшей мере, пять раз за последние несколько минут, и я удивляюсь скорости его чтения.
— Вы собираетесь подглядывать за мной вечность? — внезапно мальчик захлопывает книгу и переводит свои голубые глаза на меня. Спутавшиеся пряди его каштановых волос спадают ему на лицо, но он не делает ничего для того, чтобы поправить их, продолжая смотреть на меня пугающим безразличным взглядом.
— Нет, я просто услышала шум и решила проверить, пришёл ли ты уже, или нет, — я улыбаюсь, глядя на него, и глаза мальчика загораются, хотя по тому, как он хмурится, я могу сказать, что он тщательно скрывает свои истинные эмоции.
— Вы меня ждали?
— Да, Уильям, я тебя ждала, — улыбка не сходит с моего лица, когда я подхожу к нему и приседаю на корточки, но не для того, чтобы поравняться с ним, а для того, чтобы выбрать книгу с самой нижней полки. — Твоя мама сказала мне, что ты любишь читать.
— Люблю, — как можно скорее отвечает он. — Но если вам не нравится моё присутствие, я могу уйти.
— Значит, ты бы не стал прокрадываться сюда, пока я не вижу? — я прищуриваюсь, наблюдая за тем, как краснеют уши мальчика.
— Я... эм, не думаю, наверное... — он чешет затылок. — Честно? — сведя брови к переносице, он смотрит на меня из-под ресниц, и я нетерпеливо киваю.
— Я бы ходил сюда даже если бы моей жизни угрожали, потому что это место... — он оглядывается вокруг, и впервые я вижу в его глазах что-то кроме безразличия. — Как глоток жизни в моем скудном мире.
— С чего ты решил, что твой мир скуден? — я хмурюсь, глядя на него.
Вместо ответа он переводит уставшие глаза на свои ноги, и я поджимаю губы.
— Но всё в порядке, — как можно скорее отвечает Уильям, и я выдавливаю из себя ещё одну улыбку, чтобы поддержать его. — Я довольствуюсь тем, что у меня есть.
Мальчик взмахивает книгой в своих руках и улыбается, впервые за всё это время.
— Таисия, верно? — спрашивает он, а затем добавляет: — Адриан много про тебя рассказывал.
Встав с корточек и не в силах противостоять желаемому, я спрашиваю:
— Что именно он говорил?
Уильям смотрит на меня долгим пронизывающим взглядом, прежде чем произнести:
— Если я скажу, будет неинтересно.
Я выгибаю бровь на его ответ.
— Почему это должно быть интересным?
— Ну... смотри, — он кладет книгу к себе на колени и подкатывается ко мне. — Ты ведь не спрашиваешь, какая концовка будет у книги, которая тебя заинтересовала, да?
— Да, — задумчиво соглашаюсь я.
— Почему?
— Тогда я потеряю интерес и перестану её читать, — пожимая плечами, говорю я.
— Вовсе нет, — мальчик качает головой. — Ты продолжишь читать в любом случае, но получишь ли ты те же эмоции при прочтении?
— Нет.
— Вот это я и имею в виду. Если я расскажу тебе всё сейчас, то в будущем, когда правда начнет выходить наружу, к тебе будут приходить не те чувства, которые должны. Это как заменитель сахара, вроде как сладко, но всё равно ощущаешь другой вкус.
— Но я не хочу ничего чувствовать, чувства — это слабость, — а я не могу позволить себе быть слабой. Больше нет.
— Что ты только что читала? — переводя тему, спрашивает Уильям.
Я смотрю на красивую обложку сборника с улыбкой на лице.
— Стихотворение.
— Про что? — спокойно спрашивает он.
— Про любовь, — отвечаю я, и замолкаю, когда осознание обрушивается на меня, а мальчик понимающе улыбается.
— Ты же не хочешь ничего чувствовать, зачем тогда вызываешь в себе столько эмоций поэзией?
— Я...
— Я делаю так же, — признается он, а затем объясняет: — Не проявляю чувств за пределами книжных строк.
— Почему?
— Потому что только с книгами я могу быть собой.
Спустя несколько часов после разговоров с Уильямом и плодотворного чтения, я решаю выйти на крыльцо дома. На улице уже стемнело, наручные часы показывают почти восемь часов вечера, а Адриана всё ещё нет дома.
Хотя это последнее, что должно меня волновать, и я ругаю себя каждый раз, когда мои мысли возвращаются к этому мужчине.
Целый день я отвлекала себя от плохих мыслей, но сейчас, когда всевозможные дела были сделаны, мне не оставалось ничего, кроме как броситься в пропасть.
Весь мой труд, совершенный ради Братвы, был напрасен.
Мой отец винит меня в смерти моей матери и ненавидит настолько, что отдал в руки её убийцам.
Я совершенно одна в чужой стране, и у больше у меня нет никого, кто мог бы оказать поддержку.
Я больше не увижу Даниэлу и Марибель.
Я никогда не выйду замуж по любви, не то чтобы я надеялась.
Адриан меня ненавидит.
Последняя мысль заставляет меня вздрогнуть, но я избавляюсь от этой дрожи как можно скорее. По крайней мере, наши чувства взаимны.
Перестань думать.
Из меня вырывается тяжелый вздох, прежде чем я вхожу обратно в дом и стягиваю с себя легкую накидку. Сейчас лето и погода единственное, что радует меня.
Неспеша, я направляюсь в столовую с намерениями поужинать, а затем как можно скорее лечь спать, но стоит мне войти в неё, как мою кожу мгновенно обдает жаром.
Мой самый главный ночной кошмар возвышается надо мной в руках с букетом красных роз. Я смотрю Адриану прямо в глаза и протягиваю руки, чтобы забрать их, но он не дает.
— Красные розы с острыми шипами, вот значит, что тебе нужно, — дьявольская улыбка украшает его лицо, когда он произносит: — Если ты нуждалась в романтике, могла бы сказать об этом прямо, голубка.
— Отдай цветы, — не обращая внимания на то, как сильно бьется моё сердце от этого прозвища, говорю я, и вновь тянусь к букету, но на этот раз Адриан поднимает его вверх над собой.
— Ты поранишься, — спокойно произносит он, не сводя с меня внимательного взгляда, а затем разворачивается и направляется к обеденному столу. Адриан кладет розы на него, избавляя их от бумаги, в которую они были упакованы, а затем одну за другой складывает в большую вазу, стоящую прямо по середине длинного стола. Приглядываясь, я замечаю порезы от шипов на его ладонях, но мужчина, кажется, совершенно не обращает на это своё внимание.
Меня успокаивает мысль о том, что хотя бы так я смогла причинить ему боль. Хотя она всё равно не сравнится с той, которую он причинил мне.
Когда он заканчивает и переводит выжидающий взгляд на меня, я сажусь за другой конец стола.
Подальше от него.
Некоторое время мы едим в абсолютной тишине, но затем, когда я, наконец, нахожу в себе силы, я начинаю говорить:
— Как ты уговорил моего отца на брак? Он терпеть тебя не мог.
В следующую секунду Адриан переводит свой проницательный взгляд на меня, откладывая вилку в сторону.
Не спеша, он вытирает рот салфеткой из-за чего я с огромной силой удерживаю себя от удивленного взгляда, стараясь сохранить бесстрастный вид.
Он изменился, — его повадки, поведение и снобистские манеры. От прежнего Адриана ни осталось и следа.
Я медленно пережевываю еду в надежде на то, что он осмелится пошутить так, как делал это раньше или же уколоть меня, но вместо этого мужчина спокойно произносит:
— Я позвонил ему и ввел в курс последних событий, которые были в моей жизни, объявив о должности, которую занимаю в Ла Стидде. Затем я предложил ему свои связи, которых, как выяснили мои люди, он долгое время пытался добиться, взамен на брак с тобой, — Адриан вновь берет в руки вилку, но не использует её по назначению, а лишь слегка указывает ей на меня. — Не обольщайся, Таисия, мне нужна Братва и для других целей.
Я ухмыляюсь, глядя на его безразличное выражение лица. Однако, я почти уверена в том, что Адриан что-то от меня скрывает. То, как сверкают его глаза под светом люстр, не ускользает от меня, а это должно что-то значить.
— Зачем тебе всё это? — внезапно для самой себя, спрашиваю я.
На мой вопрос Адриан лишь выгибает одну бровь. Знающая улыбка появляется на его губах, жестоко контрастируя с блеском в глазах.
Молчание — всё, что я получаю в ответ, но это не дает мне повода сдаться.
— Этот брак не приведет нас ни к чему хорошему, — говорю я, и откусываю кусочек от листа салата, медленно прожевывая его.
Он молчит, я продолжаю:
— Наши отношения не сложились с самого детства...
— Из-за твоего отца, — внезапно Адриан встает со своего места, отбрасывая салфетку в сторону и подходит ко мне. Он отодвигает стул рядом со мной и садится, от чего по моей коже пробегают мурашки. Их наступление причиняет боль, но она не сравниться с бешенным стуком моего сердца, которое вредит в тысячу раз сильнее.
— Я знаю, — наконец, признаю я, и взгляд Адриана мгновенно замирает на мне. — Ты должен знать, что теперь я понимаю это.
Я медленно сглатываю, прежде чем начать говорить:
— Я потеряла мать, и он отвернулся от меня, потому что посчитал меня виноватой в её смерти. Его не было рядом со мной, но я помню, что рядом был ты, и я правда благодарна за это. Мне жаль, что однажды отец запретил нам общаться, потому что считал тебя недостойным меня, обыкновенным ребенком из приюта, не внушающим доверия, а я была слишком разбита и сломлена, чтобы противостоять ему. Все эти годы я мечтала вернуть его прежнюю любовь и уважение, даже если бы это означало отвернуться от тебя, но сейчас я понимаю, что делала это зря. Когда ты уехал, я осознала это, — сделав медленный вдох, я стараюсь остановить поток воспоминаний, но позднее понимаю, что это почти невозможно.
Слова, которые я сказала Даниэле несколько лет назад врезаются в меня с огромной силой, и выбивают воздух из моих легких.
Я снова обвинила во всём Адриана. Хотя вся правда в том, что я наслаждалась каждым чертовым мгновением, проведенным с ним. Всё было бы в порядке, если бы не долбанные предрассудки моего отца.
В глубине души я знала это, теперь должен знать и он.
Быть может тогда он избавит нас обоих от брака.
Быть может правда повлияет на него.
— Ты думаешь, что я была не влюблена в тебя? — из моей груди вырывается смешок. — Я причиняла тебе боль своими правилами и словами, но ты так и не понял, что я страдала наравне с тобой. Всё, чего я пыталась добиться, — это вернуть единственную родственную душу, которая у меня была.
Всё это время я не смотрела на мужчину перед собой. Я продолжала вглядываться в алые лепестки роз и их острые шипы, гадая, что бы случилось, если бы прямо сейчас я могла вонзить их в свои запястья и покончить с этим хаосом.
Тем не менее, это не останавливает меня от правды, которая выскальзывает из меня с каждой минутой все интенсивнее и стремительнее.
— А потом ты вдруг исчез. Сначала я пыталась внушить себе, что мне так даже лучше... без тебя у меня будет меньше проблем, но я не смогла. Я занималась поисками, господи, я даже связалась с долбаным членом Якудзы ради тебя, но всё было без толку. Ты решил испариться так, будто бы тебя никогда и не было в моей жизни. Уверена, ты думал, что мне было наплевать, и как бы сильно я не хотела, чтобы ты оказался прав, это не так. Мне было не всё равно.
Я перевожу стеклянные глаза на Адриана, не беспокоясь о том, что из них вот-вот хлынут слезы. Я не получаю от него совершенно никакой реакции, но сейчас это мало меня волнует.
Я просто решаю быть честной впервые за столько лет.
— И что теперь? Когда я нахожу тебя, я узнаю, что ты сын человека, который виноват в смерти моей матери. Ты безжалостно вытаскиваешь меня из мира, в котором я жила и собираешься сделать своей трофейной женой. Посмотри на меня, Адриан, — я вскакиваю со своего места. — Какая из меня, к чертям собачим, жена? Всю свою жизнь я только и делала, что работала на Братву, выполняя каждую прихоть своего отца как наивная дура. Как ты прикажешь мне не ненавидеть тебя и твою семью после всего, что вы натворили?
На мой вопрос мужчина лишь горько ухмыляется.
— Ты предпочитаешь обвинять всех вокруг, кроме себя, Таисия, — его до ужаса спокойный тон отрезвляет меня, но я не успеваю что-либо сказать, когда он продолжает: — В тот день Анджело Фиоре искал своего семилетнего ребенка, которого украл босс испанской мафии. Когда началась перестрелка, ни у кого не было цели убить твою мать. Люди Стидды не глупы и точно знали, как выглядит семья Пахана. И, хочу напомнить, на тот момент уже шла война между Николасом и моим отцом, так что причин у нападения было достаточно. Признайся, рядом просто не оказалось охраны из-за их некомпетентности. Солдаты Ла Стидды искали меня, потому что именно я оказался пешкой в нечестной игре, а то, что произошло с Анастасией — случайность. Она лишь спасла тебя от пули, потому что она мать и это её долг, защищать свое дитя.
Я громко выдыхаю.
— Но если бы не ты, то...
— Я не виноват, — голос Адриана переходит на крик. — Представь, если бы у нас с тобой был ребёнок, которого украл враг. Чтобы ты сделала, чёрт возьми?
— Я бы перевернула весь мир с ног на голову... — шёпотом произношу я, когда осознание медленно, но болезненно подбирается ко мне.
Адриан кивает.
— Именно. Мне не нужны твои признания, потому что больше они ничего не значат. Мне нужно правосудие, поэтому наш брак состоится вне зависимости от того, хочешь ты этого или нет. Наконец, речь не о тебе, а обо мне.
Когда мужчина замолкает, я замечаю, как сильно вздымается его грудь.
— Адриан...
— Ты рассчитывала на то, что, если ты скажешь красивые слова, я отменю брак? — он усмехается. — Ты глупа, если действительно поверила в это, Таисия.
Да, может он был прав.
Я глупа, если решила, что моя правда отрезвит его.
Он мне больше не верит.
Встав со стола, я выхожу из столовой, а затем запираюсь в своей комнате.
Я совершила ошибку и совершенно не удивлена.
