spring chicken [чигуки]

Глава 8. Мечты сбываются

Они пришли под самое утро, поймали много недовольных взглядов матери, а Чонгук ещё и выговор какой-то получил за то, что вытянул Чимина из дома посреди ночи, по крайней мере, это было единственным, что услышал блондин, подслушивая в коридоре.

Она на удивление ничего не сказала сыну, проигнорировав его, и ушла на работу, одарив сидящего на диванчике в гостиной блондина испепеляющим взглядом, от которого мороз по коже прошелся, но это не помешало ему продолжать праздновать небольшую победу. Чонгук спустился вслед за ней, и от него веяло какой-то неестественностью и напряженностью. Может быть бессонная ночь так повлияла на него, а может и первый скандал.

— О чем вы так мило беседовали?

— Это не так интересно, чем то, что мы одни дома и я хочу тебя, — немного раздраженно произнёс Чонгук, усаживаясь рядом.

Чимин сел на его коленки, обхватывая его ноги своими, раздвигая их до предела, ощущая между ног его стояк под спортивными штанами. Руки Чонгука удобно расположились на пятой точек, и он сразу спустил мешавшее белье. Чимин ещё сильнее выгнул спинку, опираясь руками на плечи Чонгука. Каждое его движение, каждое его касание возбужденным органом об обнаженное тело Чонгука и горячие пальцы, заставляло вырываться из груди стон... Все как обычно при близости с Чонгуком, только чувства не затухают и не приедаются. Наверное, так и выглядит любовь, когда каждый раз жаждешь с новой силой.

Ничего кроме своих стонов и дыхания Чонгука Чимин не слышал и не хотел слышать, если бы совсем близко не прозвучало:

— Чимин? — еле произнесла дрожащим голосом женщина, прикрывая искаженный от ужаса рот рукой.

Родной голос пронзил его как иголками. Одна рука Чонгука ещё крепко прижимала его к себе, а вторая хозяйничала между раздвинутых ножек. Она вернулась явно не вовремя. Чимин отпустил его и мгновенно натянул трусы с коленок, вставая с Чонгука. Он готов был сквозь землю провалиться. Его щеки и уши продолжали гореть от возбуждения, и стояк никуда не делся, он только прикрыл его футболкой, которую до предела опустил. Чонгук не шелохнулся, только поправил штаны. Он смотрел куда-то вперёд сквозь Чимина, а его взгляд не выражал ничего, кроме нескончаемого похуизма.

Чимин стоял перед ним, смотря на искаженное от ужаса лицо матери и внутри все сжималось. Она плакала, переводя взгляд то на одного, то на второго, впервые плакала при нем. Ее телефон лежал на столике прямо рядом с диваном, она вернулась за ним.