Ты подпишешь контракт || Димитрий Матвеев ||

вкус твоих губ

За окном шёл снег. Крупные хлопья падали на деревья, землю, асфальт, шапки людей. Смит любила в такую погоду просто сидеть у окна и наводить порядок в своей голове, расставляя мысли по полочкам. Зачастую зиму девушка проводила дома в компании с тёплым пледом. В такие моменты она чувствовала себя хрупкой маленькой девочкой, которая нуждалась в поддержке, чтобы не прятаться за маской пацанки.

Недолго думая, Дима плавно подошел к застывшей в мыслях малышке. Одно движение, и всё повторилось. Мия вновь оказалась грубо вжата в стенку телом старшего. Ее запястья снова очутились над головой, стиснутые руками Димы, а спина отозвалась небольшим покалыванием из-за резкого удара об стену, как в ту ночь. Не дав Смит даже возможности опомниться, кареглазый раздвинул её губы языком, проникнув в полость рта и насладившись вкусом губ. Грубо, страстно и умело. Мия, немного опомнившись, робко начала отвечать на действия каждой клеточкой тела, желая прикоснуться к Диме, который даже не целовал, а терзал её губы. Разум затуманился, голова закружилась, глаза сами по себе закрылись, все проблемы отошли на второй план. Девушка словно находилась под влиянием наркотика – наркотика под именем «Дмитрий Матвеев», правая рука которой придерживал за талию, прижимая к себе всё ближе. Их языки переплетались, ударяясь друг о друга. Сильные татуированные руки нахально лезли под рубашку, обжигая мраморную кожу холодом. Но вдруг всё прервалось, сошлось на «нет», так же резко и неожиданно, как и началось.э

– Убирайся, – язвительно выпалил Кареглазый, – Просто, чёрт возьми, убирайся! Иначе я трахну тебя прямо сейчас, да так, что после ты не сможешь подняться с кровати.

Голубые глаза распахнулись. Перед глазами пронеслись все события вчерашней ночи.

– Уж поверь, именно в этой комнате ты будешь стонать, извиваясь подо мной, выгибаться от любого прикосновения, умолять меня, стоя на коленях, чтобы я дала тебе кончить.

Руки задрожали, взгляд устремился на схватившегося за голову Диму. Он стоял, оперевшись спиной о стену, с закрытыми глазами.

– Я – монстр, Мия. Ты даже не представляешь, сколько девушек было со мной в игровой комнате. На всех я выплёскивал все свои эмоции. Я не могу по-другому, мне нравится боль. Нет, не ощущать её, а видеть в глазах сабов, которые поддаются насилию, находясь со мной. Это мой досуг, – пауза. Дима сделал глубокий вдох. – Иногда, находясь под наркотиками, я бью их до потери сознания. Дилер-доминант, который спит с девочками. А ведь им по контракту категорически запрещено пить, курить и, тем более, употреблять. Ты даже не представляешь, какое желание горит во мне с той самой ночи, когда я притащил вам эту белую хуйню. Мне до мозга костей хочется услышать твои стоны и мольбы, укусить за ту самую губу, которую ты сейчас прикусываешь, – Мия сама не заметила, как сильно закусила губу от нервов, слушая объяснения Димы. – Видеть в глазах желание, а после боль. Я знаю о тебе всё: как ты питаешься, где учишься, твои оценки, медицинскую карту, все твои болезни и даже репутацию в школе. Ты очень плохая девочка, будь тебе восемнадцать, и была бы ты обученной – точно не смогла бы сидеть неделю. Мы не должны видеться. Ни-ког-да. Для твоего же блага. Поэтому молча собрала свои вещи и свалила отсюда нахрен.

***

Музыка играла на всю, пока Дима сидел, зарывшись руками в тёмные, чёрные, волосы. Напротив стоял на половину опустошённый бокал красного полусладкого.

Всё, что мы любим – секс, наркотики!
Секс, наркотики!

Как только гудки из верхнего динамика телефона прекратились, Дима произнес, не дав парню на другом провода сказать и слова:

– Очередную, как можно скорее. Мне необходимо расслабиться.