Удиви меня, малыш

VII

Четыре часа ночи. 

А его держат за решеткой. Из-за кого? Из-за Ли Феликса. 

— Мистер Хван, повторюсь, откуда и зачем вы берёте с собой оружие? 

Хёнджин уже битый час сидит в этой норе, а голос полицейского кажется чем-то отдаленным. Яркое освещение, комната, пропахшая потом и жирной пищей, нескончаемые звуки факсов, телефонных звонков и взоры клоунов в синем мундире, буквально сжирающие от любопытства, окружили Хёнджина, и без того уставшего и раздраженного. Опять этот угнетающий вопрос и не менее скомканный ответ:

  — Я отказываюсь отвечать на вопросы без своего адвоката. 

И даже не вздыхает, не хочется это как-то комментировать. Хёнджин сидит молча, непривычно тихо для виновного, которые обычно должны протестовать и орать. 

Он настолько зол, что выдавить слово из себя не мог. Ему даже не дали связаться с секретарем и осмелились отобрать телефон, обшарив весь его карман. Если они подумывали задержать Хёнджина до утра, то пусть заранее ставят себе памятники за излишнюю храбрость, потому что, как сейчас, Хёнджин еще никогда не был таким усталым и взбешенным. 

Его подвергли тщательному осмотру, и пришлось снять пиджак, в кармане которого красовался чёрный пистолет с длинным стволом и огромной емкостью барабана, вмещающая в себе восемнадцать патронов. Новая модель с инициалом Хван Хёнджина. Его же отобрали и, помимо вопросов, чем он маялся в три часа ночи возле дома сатаны, накинулись со своими законами, бесконечно читая нотацию, словно самозащита гражданина не являлась причиной носить с собой оружие. 

Когда полицейский в очередной раз прохаживался по серой комнате, громко в голос твердя о каких-то законах с цифрами, мысли Хёнджина были заняты совершенно другим. 

Феликсом. 

У Хёнджина, как никогда, чешутся руки, и он ими задушит эту псину, чтобы на лице Феликса отражались только мучение и боль, чтобы Хёнджин, такой же дьявол, как и рыжеволосый бес, смог бы полностью ими насытиться и вдоволь понаслаждаться его отчаянием. К чёрту план, к чёрту романтизм. Феликс просто обвел его вокруг пальцев, и Хёнджин по-крупному ему отомстит.  

Раз Феликс объявил войну, то Хёнджин лично будет руководить ею. И раз он не хочет мирно отдаться в крепкие руки, то придется ими же схватить того.