Удиви меня, малыш

XIII

«Ведь ты влюбил в себя...»

Потребуется всего лишь секунда для того, чтобы лишить разума человека. Ровно пять секунд, чтобы вызвать тягучие чувства, и ровно шесть — агонию. Возможно, за ними сейчас наблюдают толпы людей, возможно, в эту же секунду Хёнджин искоренит жизнь Феликса, поставив огромный крест, но до тех пор, пока поцелуй остается мягким, сладким и обволакивающим теплотой, словно в него вкладывают душу, он не будет останавливаться. Не грубо, не жадно, ведь влюбил в себя. Просто в самый последний раз. Необъяснимые вибрации проходятся по всему телу, и становится невыносимо душно, жарко, а дышать фактически невозможно, но он не собирается отступать. Сердце щемит, истошно и раскатом бьется, и чувствуется, как горит тело Феликса. Скорее, от неожиданности или немного от... поцелуя? А веки Хёнджин не смеет открыть, ровно также, как и оторваться от него. Он знает свое дело, знает, на что идет, и продлевает сей незабвенный момент чуть дольше обычного. И длится это не более, чем шесть секунд. Большего он не выдержит.

Хёнджин только теперь отстраняется и медленно открывает свои карие глаза, блеснувшие под ярким отблеском освещения. Проводит большим пальцем по алым губам и тихо шепчет:

— Не забывай дышать.

И не ожидает взаимности, даже если Феликс — его первая любовь. В следующую секунду он получает тяжелый удар в самое лицо. Феликс ничего не произносит, ярость внезапно вспыхивает и бунтует в крови, а он, грубо отталкивая, валит Хёнджина на холодный пол и жестко колотит кулаками по всем открытым местам.

— Ублюдок, самый настоящий ублюдок!..

В такие игры Феликс не играет. На такие шутки он не подписывался. Признаться в любви, целовать перед всеми, чтобы таким образом опозорить и выставить его жалким? Кажется, что вот-вот, и он окончательно потеряется в очередном порыве агрессии. Тело неистово болит, кулаки дрожат, и он бесчисленно раз задается вопросом: «Что я сделал не так? Почему он обращается со мной, как с мусором?». Если хочет, то возьмет, если не нужно, то оттолкнет. Феликс — не вещь, но тем не менее, Хёнджин пользуется им в свою угоду. Паршиво. И не только от этого становится отвратительно на душе, но и оттого, что всё самое первое забрал у него Хёнджин: первый поцелуй, да и признание Феликс также получает впервые. Сколько это еще продлится? Он продолжает жестоко бить, забив на боль в теле и судорожно дыша. Джисон говорил, что не нужно позволять эмоциям одержать над ним верх, но разве можно такое терпеть?