В приюте Равенна Вэй читала постоянно, каждую свободную секунду посвящала выцветшим строчкам старинных книжек, зачитывая те до дыр. Потому что давление окружающей обстановки было непосильным для маленького ребёнка, от которого отвернулись все высшие...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Люди, лишённые настоящего детства, всегда будут отвечать миру долей неискренности, долей недоверия.
Лоренс Даррелл
Белый шум.
Вдох. Выдох.
Точно корявые ветки старого дерева скреблись о деревянный дом.
Ноль мыслей.
Ноль эмоций.
П-у-с-т-о-т-а.
Нервную систему вынули, сердце аккуратно разрезали на мелкие кусочки, душу отбелили до прозрачности - теперь я чиста, бесплотна, бесконечна... и до безумия уставшая. Все происшествия этого дня морально утомили - настолько, что как только зашла домой, все уличные звуки и писк сирен мгновенно утихли. И вовсе не из-за стен: я не слышала даже криков матушки.
В голове - белый шум и ничего более.
Я устала.
До чёртиков устала.
Солнце не наполнило энергией - оно скрылось почти сразу же, когда приехала полиция. А затем - долгий, очень долгий допрос до самого вечера... Уже не помню, как дошла до дома. Всё в тумане: от собственных чувств до памяти. Что-то пытались выяснить, сопоставить мнимые факты, кого-то хотели обвинить, другие жаждали найти... но куда больше было тех, кто обвинял секту, а некоторые рискнули высказаться насчёт Рэбэнуса Донована.
Человека, который должен быть давно мёртв.
Но я точно знала, что он жив.
И мечтала о встречи с ним так же сильно, как и страшилась этого события.
Одержимость им могла сыграть со мной злую шутку...
Губительную.
- Равенна.
Мысли беспорядочно появлялись и тут же исчезали. Путались, утомляли. Ничего чёткого - обрывки, бессмыслицы, вспышки. Бесцельные нити, ведущие в никуда - меня не существовало ни в самой себе, ни во вселенной.
