Бусины из битого нефрита

Глава 46. Быстрей смотреть, как Дин Ханьбай режет курицу

Канун Нового года нельзя считать чем-то незаметным: слышны звуки салюта, видны красные бумажные фонари, кругом полно арахисовых козинаков, повсюду проступает новогодняя атмосфера. Семья Дин большая, каждую новогоднюю ночь она обязательно собирается вместе и накрывает праздничный стол.

На кухне было тесно. Дин Кейю резал мясо, Цзи Шенью месил тесто, да и остальные — и старшее, и младшее поколение — были заняты своими делами. Послышался звук торопливых шагов. Все подняли головы и увидели Дин Ханьбая, мчавшегося с закатанными рукавами и всего в куриных перьях.

Цзян Цайвэй спросила:

— Что ты делаешь?

— Твоя сестра попросила меня зарезать курицу, а куры разбежались по всему двору, — Дин Ханьбай отложил нож и вымыл руки.

Цзи Шенью тоже задал вопрос:

— Значит, не будешь резать?

Ханьбай пристально рассматривал его: на талии завязан фартук, а пара белых рук месила тесто, причём нельзя было отличить, что из этого кажется более нежным.

— Зарежу. Ты идёшь со мной, — несмотря на то, что вокруг было полно народу, его сердце заколотилось, а глаза зацепились за младшего. — Я не привык пользоваться кухонным ножом, зато хорошо владею резцом.

Все братья прекратили работать и дружно пошли во двор смотреть, как Дин Ханьбай будет резать курицу. В канун китайского Нового года по чистому квадратному двору, полному деревьев и цветов, расхаживала, то расправляя крылья, то клюя землю, толстая и сильная старая курица с коричневыми перьями, противостоящая Дин Ханьбаю.

Дин Ханьбай, чтобы зарезать курицу, надел выглаженную белую рубашку. Ткань была тонкой, но он будто не чувствовал холода. Всё его тело напряглось. За спиной он держал ту руку, в которой был зажат резец с вытянутой ручкой и лезвием не более сантиметра длиной.

— Тсс, — он подошёл ближе.

С этой курицей было нелегко справиться, она кудахтала и проворно бегала по всему двору. Дин Ханьбай, человек с каменным сердцем, догнал её, ногой подбросил беглянку в воздух и схватил за крылья.

— О!.. — хором воскликнули трое зрителей. Они не разглядели, как Дин Ханьбай зарезал птицу, лишь увидели струю куриной крови более метра длиной.