На виду у миллионов

2

Взволнованные девочки не обращают на нее никакого внимания и удирают, исчезая за поворотом.
— Нет! — уже не ворчит, а стонет Элис.
Пустившись вдогонку по коридору, она хватается за голову, представляя гору проблем, которая свалится на нее совсем скоро. Когда Элис добегает до угла, за которым скрылась Юна, становится ясно: она опоздала. Подружки испарились без следа. В отчаянии она прислоняется к стене, прижимаясь головой к твердой поверхности, и закрывает глаза. Надо сначала успокоиться, а потом попытаться придумать хоть какой-то план. Паника еще никому не помогала.
Чтобы немного отвлечься, она сосредотачивается на том, как привычно пахнет за сценой Арены: металлическими элементами помостов, разных конструкций, и затхлостью.
Несколько минут Элис стоит неподвижно и только дышит, понемногу успокаивая бешеный стук сердца, а затем снова задумывается. Как же выбраться из этой засады? Сначала отыскать Юну, пока она не попалась.
А дальше — припереть ее к стенке, на лестнице или еще где, и вправить мозги.
Вздохнув, Элис открывает глаза. Времени совсем мало.
Но едва оторвавшись от стены, чтобы снова пуститься бежать, она вдруг замирает. В коридоре кто-то есть. Один из участников Stray Kids стоит в нескольких шагах, спиной к ней. Слишком длинные рукава кофты доходят до середины ладоней. Пальцы он запустил в волосы, перебирая синие пряди.
Сердце Элис пропускает удар. Свет в коридоре довольно тусклый; кто это? Хенджин, рэпер?
«Только не он, не может быть».
«Если все таки может и он сейчас обернется, я умру на месте».
Ее любимый участник. Со времен их трио с Минхо и Феликсом. Слова той песни глубоко тронули ее после того, как родители погибли в ужасной автокатастрофе.

Нет ничего страшнее, чем отказаться вновь мечтать. Я знаю.
И все же не способен до сих пор.
Снова мечтать — для меня это невозможно.

Тот голос, что словно шептал ей на ухо, когда вечером, лежа в кровати, она закрывала глаза, которые щипало от слез. Ритм его речитатива совпадал с ударами ее сердца.

Я все еще на Земле только потому, что у меня нет иного выбора.
Остальные движутся дальше, а я застрял здесь.

Потеряв любимых родителей, она тоже чувствовала себя застрявшей на Земле. Элис не предполагала, что чей-то голос может ее так взволновать. Этой песней Хенджин говорил с ее душой напрямую. У меня больше нет мечты, что поможет мне двигаться дальше.
Теперь ничто не мешает не трогаться с места.
Я застыл без мечты, что поможет мне двигаться дальше.
Молодой певец, стоящий в нескольких метрах от нее, плавно оборачивается. Да, это точно Хенджин.
Его раскосые глаза фокусируются на ней. Медленно.
Время будто замирает, когда их взгляды встречаются.
Элис даже не может сделать вдох; кажется, стоит воздуху наполнить легкие — и связь оборвется.
Элис замирает, а он приближается к ней. Еще и еще.
С каждым его шагом ее сердце бьется все чаще. Сильнее и быстрее, чем только что. Она не может насмотреться на него вживую: эти высокие скулы, твердый подбородок, полные губы. Нет, это не просто чувство, порожденное встречей со звездой, певцом, которого ей нравится слушать. А гораздо больше. Словно землетрясение, антигравитация или вселенский взрыв. То, что не дает ей вынырнуть из этого взгляда темных глаз, которые сияют все ярче, приближаясь к ней, словно огни, сжигающие ее дотла.
Удары сердца звучат все громче, поднимаются вдоль шеи, словно охватывают горло, отдаются в ушах. Элис никогда не испытывала ничего подобного. Она приоткрывает рот, чтобы вдохнуть воздух, которого вдруг стало не хватать, и попытаться совладать с телом, которое ее не слушается. А он, Хенджин, все ближе к ней, ближе. И с каждым шагом она чувствует, что все меньше принадлежит себе, отдаваясь притяжению его взгляда.
«Он хоть понимает, что творит со мной?»
На расстоянии не больше метра от нее он останаливается. Сердце Элис будто заполняет всю грудь.
Кровь приливает к лицу. Надо что-то сказать. Срочно.
Электрические разряды пробегают по телу. Ноги грозят подкоситься в любой момент. Главное не упасть в обморок и не превратиться в лужицу. Не обязательно блистать остроумием, достаточно просто поздороваться. Только бы не выставить себя дурой.
Здравствуйте, добрый вечер, хоть что-нибудь!
Сейчас или никогда!
Ну же!!
— Здрасьте.
Здрасьте?
Ее голос звучит странно, прерывая тишину мгновения, которое тянулось словно вечно.
Вот я тупица!
Хенджин приподнимает бровь, продолжая смотреть ей прямо в глаза.
Я чувствую его парфюм. Этот невероятный аромат-его парфюм, да?
Пряный, сильный, открытый.
- 나는 이해하지 못해요.(я не понимаю)
О чем это... что?
Ага! Он же не говорит по французски! Точно!
«Привет» или «добрый вечер» он бы, может, и понял, а вот «здрасьте» вряд ли. Значит, я невольно не опозорилась совсем. Уже неплохо.
—안녕 (Привет), — пролепетала Элис.
Вообще-то она гордится своим корейским, довольно неплохим для француженки, которая учит его всего два года, но из-за нервов у нее получается не речь, а противный мышиный писк.
Но Хенджин и бровью не ведет, только чуть растягивает идеальные губы в улыбке, отчего на правой щеке появляется маленькая ямочка.
Застыв, словно статуя, и затаив дыхание, Элис ждет реакции от молодого человека. И именно в этот момент синяя прядь падает Хенджину на глаза. Он пытается откинуть ее, взмахнув головой, но она снова частично скрывает взгляд, направленный на Элис, которая всеми силами старается его разгадать.
— Hey. Are you OK?? — спрашивает он мягко.
—Да... yes... Sorry'.
Она уже сама не понимает, что говорит. Теперь он точно над ней посмеется. Но вместо этого он подходит, протягивает руку, ловит темный локон, выбившийся у Элис из пучка, и заправляет за ухо. От прикосновения пальцев на коже остаются следы тепла, а тело словно пронизывает током: дрожь идет от затылка вниз, вдоль всего позвоночника.
— Don't be sorry,(не извиняйся)— тихо произносит Хенджин.
Было бы легче, если бы он промолчал. Этот мягкий, спокойный голос... Вот теперь она точно не сможет выдавить ни звука.
«Я сейчас в обморок грохнусь».
Напряжение просто убийственно. Элис не хочется, чтобы окружающий их «кокон» разрушился, но в то же время эта близость и это волнение становятся невыносимы.
Вдруг за плечом юного рэпера появляется группка безумных фанаток, и волшебство рассеивается.
— Элис! Нам надо сматываться!
В голосе Юны сквозит паника, и Элис понимает, что кузина наконец-то осознала всю серьезность ситуации.
И испугалась. Когда Элис разрывает взгляд с Хенджином, ее пробирает странный холод. Волшебный кокон, окутавший их, вдруг исчезает.
— Юна? Нет! Только не говори, что...
— Да!
Элис хочет вернуться к Хенджину, все забыть и смотреть только на него. Но на прежнем месте его уже нет: он обошел ее и теперь удаляется быстрыми шагами. Возможно, почувствовав на себе взгляд Элис, он на мгновение оборачивается, подносит руку ко лбу и слегка кивает, прощаясь. Непослушная синяя прядь снова падает на глаза, скрадывая свет, таящийся в их глубине.