На виду у миллионов

4

«Ерунда какая-то», — со вздохом думает Минхо.
— Мне очень жаль, что я связался с Ю, — бормочет он вслух.
— Глупость сделал, да, — тут же встревает Ким, все еще погруженный в размышления. — И ладно бы речь шла о женщине твоей мечты... Но эта актриска! Хуже выбрать никого не мог? Профессиональная репутация у нее просто отвратная, да и изысканными манерами она не отличается.
— Я к ней ничего не испытываю. Она просто подловила меня в момент слабости и печали.
Одно точно: Ким ради него из кожи готов вылезти.
Без его поддержки Минхо никогда не получил бы все, что у него есть, и он до конца дней будет благодарен другу за это. И когда Минхо подводит Кима, то просто не знает, куда себя деть от стыда. Он осознает, на какие огромные жертвы продюсер шел ради него за последние годы, создавая Минхо жизнь его мечты, зачастую в убыток себе... А ведь Минхо еще никогда не подводил его так серьезно, как сейчас... Как же теперь загладить вину?
Но сейчас он, как всегда, просто ждет, пока Ким вытащит его из ямы, в которую Минхо сам себя загнал.
— Повторяю: фото очень размытые, помнишь? — пытается он снова.
Девушку и правда нельзя толком разглядеть, но Минхо не уверен, что это ему поможет, ведь зато явно видно, что он целует юную особу с вьющимися волосами. СМИ тут же слетелись на свежую тему. Всех мало-мальски знаменитых кореянок с вьющимися волосами по очереди стали выставлять в роли его «подружки». Вынырнув из потока мыслей, Ким тихо произнес:
— Возможно, такая неопределенность пойдет нам на пользу. Размытые фотографии, неизвестная девушка или девушки, с которыми ты якобы встречаешься...
— И как это поможет? — спрашивает Минхо, не понимая, почему эта информация вдруг стала настолько важна для продюсера.
Ким подходит ближе, кладет руки ему на плечи и неотрывно смотрит в глаза. Минхо внутренне сжимается. Порой продюсер ждет от него слишком многого.
Вот бы он чуть ослабил хватку, снизил планку немного.
Минхо столько не нужно! Он не знает, какая извращенная идея возникла в голове Кима, но не сомневается, что придется согласиться на что-то нелегкое, чтобы загладить свою ошибку.
— Вот что я сделаю: предложу одной из девушек, которых мы задержали, поехать в Корею и стать твоей подружкой.
— Что? Но... это же ерунда какая-то! Мы разве не обратного хотим добиться?
Глубокая усталость вдруг отражается на лице Минхо, а Ким тем временем продолжает:
— О нет! Смотри: девушка приезжает. Ненадолго, на месяц, от силы два. Мы признаем, что у вас с ней отношения. Показываем ее немного, иностранные фанатки, конечно, умиляются, а француженки приходят в восторг от того, что Минхо — тот самый, единственный и неповторимый, о котором они мечтают, — выбрал француженку. Франция — страна романтики. Идеально! В Корее фанатки рвут и мечут, зато твой образ бабника забывается. Потом, как и другие певцы, которых застукали с возлюбленными, ты принесешь публичные извинения. Корейские поклонницы тебя простят, и эта неприятная история останется в прошлом.
Некоторое время Минхо пытается осознать, что ему только что предложил ким.
— Но это же манипуляция! Это ложь!
Минхо кажется, будто его сердце рухнуло в пятки, цепенея от ужаса. Он не может так обманывать поклонников. Это слишком подло. В его глазах Ким видит панику.
— Это единственный способ спасти твою карьеру.
Иначе слухи не утихнут. Времени на раздумья больше нет, пора действовать. Немедленно!
Ким отпускает плечи Минхо и приподнимает локоть, слегка оттягивая рукав, чтобы взглянуть на часы.
— Все, пора. Тебе и правда надо готовиться, да и решение уже принято. Об остальном я позабочусь, а ты иди петь.
Минхо еле волочет ноги по коридору. Его тошнит.
От тусклых желтоватых огней голова идет кругом.
Он чувствует, как теряет контроль над собственной жизнью, чувствами, честью. Стоит ли его мечта таких жертв? Но когда он приближается к гримерке, до него доносится гул голосов первых поклонниц, занимающих места у сцены. Сердце Минхо поднимается из пяток и оживает.
Он будет петь для них как никогда. Он не имеет права все разрушить. Не имеет права подвести их, подвести Кима и отца. Не имеет права предать тех, кто всегда верил в него.
Минхо заходит в гримерку, чтобы закончить приготовления к концерту, но его сердце вдруг сжимается от грусти.
Он хватается за спинку кресла перед зеркалом. Час назад он сидел здесь рядом с гримершей. Теперь же ему кажется, что он все глубже увязает в отчаянии. Он совершил ошибку. И до конца дней будет расплачиваться за нее?
Подняв голову, он встречается взглядом с отражением собственных темных глаз. Обычно в них читается энтузиазм, усталость, гордость... Сейчас же, впервые в жизни, он видит там только бездонную печаль. Кто же спасет его от нее?
Скрючившись на стуле в кабинете начальника охраны, Элис пытается нацепить обратно бейджик, который у нее до этого отобрали, как вдруг дверь открывается.
Что же теперь делать? Элис не может позволить себе потерять эту работу.
Кабинет похож на декорации к плохому фильму. Тесный, со столом, заваленным огромной горой бумаг, и тусклыми мониторами. Стулья туда принесли в срочном порядке, чтобы рассадить девушек. Их сумки свалили в кучу — и свободного места больше не осталось вовсе.
В комнату входит мужчина, который ругался с Минхо. Охранники, молча сторожившие девушек больше часа, сразу же встают. Видимо, кто-то важный. Сердце Элис начинает колотиться еще быстрее.
«Неужели я не только работу потеряю, но еще и с полицией будут проблемы?»
Мужчина в темном костюме коротко переговаривается с начальником охраны, сопровождающим его.
Элис вздрагивает от раскатистого голоса громилы:
— На выход, девочки, быстро. Господин Ким любезно согласился вас отпустить, если вы покинете помещение немедленно. Мои люди вас проводят.
Вскочив, девушки впопыхах сгребают вещи, разбросанные у них под ногами. Но когда Элис пытается сделать то же самое, продюсер останавливает ее жестом и произносит по английски:
— Нет, ты останься.
Элис застывает. Юна тоже замирает, в ужасе глядя на кузину, но та остается невозмутимой. В детстве, когда они попадались на каких-то проделках, Элис всегда стойко принимала наказание. Юна канючила, подключала обаяние, пытаясь выкрутиться, а ее кузина встречала взрослых, нахмурив лоб и поджав губы.