Я в долгу не останусь

31. Мысли Валеры

Турбо

Последние дни я существовал. Был агрессивным, вспыльчивым и излишне молчаливым. Ни с кем старался не общаться, чтобы лишний раз не провоцировать конфликты. Драк у меня стало куда больше. Выходя на улицу ранним утром, я искал чушпанов, чтобы сорваться на них. Бил их, отбирал копейки, плевал им в ноги и уходил. Проводил все свое свободное время либо на улице, либо в качалке с пацанами.

Меня сторонились звездюки, глаза в пол опускали, когда я рядом появлялся. Доставалось всем и сразу, за любой косяк получал весь возраст, и получал он пиздюлей не хило. Много занимался и, если признаться, иногда начал выпивать, чтобы хоть как-то заглушить ту боль, которая таилась внутри меня.

Расспрашивал девушку Зимы об Оле, она рассказывала, хоть и неохотно. По глазам Марьям я видел, что той меня жаль. А я не хотел, чтобы меня жалели. Разговор с Олей тогда мне ничего не дал. Не поверил я ей, но отступил. Даже следить за ней не стал, чтобы себе больно не делать. Знал, что если увижу, не смогу в стороне стоять, поэтому максимально старался лишний раз не пересекаться с русоволосой.

Перестал ли я ее любить? Нет. Она постоянно была в моих мыслях. Утром, днем, вечером, ночью. Она даже во снах ко мне приходила. Я часто вспоминал наши поцелуи, ее прикосновения и улыбку, адресованную мне. И мне было невыносимо от того, что я ничего не мог сделать. Не мог же я ее заставить вернуться ко мне. Мог бы — сделал, не раздумывая.

Как ни крути, несмотря на то, что нашим «отношениям» пришел конец, я все еще уважал ее. И хоть безопасность я теперь не мог ей гарантировать, знал, что ее из моих никто не посмеет тронуть. Да, мы часто могли делить бывших баб, потому что такие понятия. Но в этот раз я нарушил эти принципы, а пацаны меня поняли. Предупредил, что жестко изобью, если узнаю то, что мне не понравится.

Я, отчасти, начал понимать Марата и его состояние. Я же замечал, как он от нас отдалился после произошедшего с Айгуль. Тогда не понимал почему, а сейчас понял. Мне было так же паршиво и тошно от самого себя. В зеркало на себя смотреть не мог, ненавидел свои серо-голубые глаза, свою широкую улыбку и свои кудри, которые вечно лезли в лицо.

Зима был поистине счастлив с Марей, которая, как-то неожиданно для всех, влилась в нашу «компанию» парней. Пиздюки радовались, когда девушка приходила в качалку с пирожками. Ее, кажется, полюбили все. Да и я к ней нормально относился, потому что видел, как она на моего друга смотрит. Не чуял я в ней подвоха. Несмотря на то, что ее семья считалась обеспеченной, ей нравилось проводить время с нами. С людьми с улицы. И скорлупу нашу она очень любила.