Owned by a sinner / Принадлежащая грешнику

Глава 40

Техен

После того, как мы принимаем душ, Дженни  забирается в постель.
Я сажусь сбоку и звоню Уиллу.
— На складе чисто, и мы приготовили сицилийское барбекю, — отвечает он.
— Хорошо. Наши мужчины?
— Доставлены в морг. Семьи будут уведомлены, и я произведу выплаты завтра.
Устало потирая лоб, я говорю:
— Я хочу знать, когда похороны.
— Я узнаю.
— Спасибо за все.
— Для этого я здесь.
Завершая разговор, я кладу устройство на прикроватный столик. Я беру свой Glock и, повернувшись так, чтобы Дженни  могла видеть, говорю:
— Вот как надо менять обойму. — Я проделываю всю процедуру, затем передаю ей пистолет. — Теперь сделай сама.
Она пододвигается ближе и забирает оружие. Я смотрю, как она с трудом справляется с первым разом, затем приказываю:
— Еще раз.
Я заставляю ее вынуть обойму и засунуть ее обратно, пока не буду уверен, что у нее все получилось.Обхватывая ее руки своими, я продолжаю урок:
— Это предохранитель. Если он включен, ты не сможешь выстрелить. Выключи его, и все готово.
— Хорошо. — Ее глаза встречаются с моими. — Ты возьмешь меня на уроки стрельбы?
Я киваю.
— Мы начнем в эту субботу.
— У меня свидание за обедом с моей мамой.
— Во сколько?
— Мы встречаемся в одиннадцать утра.
— Мы пойдем в тир в восемь.
На ее лице появляется улыбка, но затем она спрашивает:
— Ты сердишься на меня?
Пряча Glock под подушку, я качаю головой.
— Нет, это была просто огромная потеря. — Я поднимаю руку к ее щеке, проводя пальцами по ее нежной коже. — То, что ты оказалась на линии огня, отняло у меня десять лет жизни.
Дженни  придвигается ближе и обнимает меня за шею. Она целует меня в висок.
— Я тебя держу.
Уголок моего рта приподнимается.
— Спасибо, детка.
Лежа с Дженни  в своих объятиях, я зарываюсь лицом в ее волосы и провожу рукой вверх-вниз по ее спине.
Медленно ее запах проникает сквозь порох, все еще застрявший в моих легких. Ее прикосновение успокаивает печаль.
Повернув лицо к ней, я впиваюсь губами в ее губы, проводя рукой вниз между нами. Я просовываю руку под ткань ее леггинсов и накрываю ее киску.
Издав удовлетворенный стон, я переворачиваю ее на спину и начинаю массировать ее клитор, мой язык проникает в ее рот.
Сегодня она нужна мне больше, чем когда-либо.
Я раздвигаю ее и провожу пальцем по ее клитору, затем толкаюсь внутрь ее жара.
— Всегда такая влажная для меня, — рычу я, прежде чем прикусываю зубами ее нижнюю губу.
— Только для тебя, — бормочет она, желание окутывает ее слова.
Дженни  кладет руки по бокам от моей шеи, и когда я позволяю поцелую выйти из-под контроля, ее ладони блуждают по моей груди и прессу.
Освобождая ее рот, я просовываю палец глубже, оставляя след из кусающих поцелуев вдоль ее шеи, прежде чем вытащить руку из ее леггинсов и сказать:
— Снимай одежду.
Я хватаю ее леггинсы и стаскиваю их с ее ног, пока она снимает футболку. В ту секунду, когда Дженни  обнажается, мои зубы впиваются в ее соски, мой язык набрасывается на них, пока они не становятся твердыми. Ее стоны говорят мне, как сильно она любит мой рот на ней.
Есть только эта женщина и то, что она делает со мной.
Двигаясь вниз по ее телу, я хватаю ее за бедра и широко раздвигаю ее для себя. Мои глаза упиваются видом ее обнаженной и готовой для моего члена. Я зарываюсь лицом между ее ног, наслаждаясь ее возбуждением, наслаждаясь ее неповторимым вкусом.
Бедра Дженни  приподнимаются над матрасом, и она сильнее прижимается к моему рту, когда стоны и вздохи срываются с ее губ.
— Техен , — хнычет она. — Боже, Техен !
Я пожираю ее, пока ее бедра не сжимаются на моих плечах, а ее тело не содрогается в конвульсиях, как будто я бью ее током.
Не имея терпения стянуть спортивные штаны, я опускаю ткань и, высвобождая свой член, располагаюсь у ее входа. Только тогда я снова встречаюсь с ней взглядом. Крепко сжимая ее бедро другой рукой, я сильно вонзаюсь в нее, погружаясь до упора.
Удовольствие мгновенно пробегает по моему позвоночнику, заставляет меня толкаться сильнее, прижимаясь своим тазом к ее.
Иисус. Невероятно.
— О, Боже. Техен, — выдыхает Дженни . — Так хорошо.
Мои губы изгибаются вверх, а затем я вырываюсь до последнего дюйма, прежде чем снова войти в нее, наслаждаясь тем, как ее тепло обволакивает меня.
Не сводя с нее глаз, я стону:
— Так чертовски красива. — Я делаю глубокий вдох, затем двигаюсь, трахая ее быстро и жестко.
Я изливаю в нее свою душевную боль и нахожу утешение в ее теле.
Звуки шлепков по нашей коже и то, насколько она влажна для меня, наполняют воздух, и это заставляет меня сильнее входить в нее.
— Техен , — стонет она, экстаз омывает ее черты. — Да. Боже, да.
Я наблюдаю, как мурашки покрывают грудь и живот  Дженни , отчего ее соски еще больше твердеют.
Моя.
Мои толчки становятся все более сильными, потребность владеть ею переполняет меня.
Потребность сделать ее своей во всех отношениях заставляет меня двигаться сильнее и быстрее.
Именно такие моменты, как этот, делают жизнь и смерть стоящими того.