Something more than substances.

о сложностях

Вообще не понимаю, как до вечера дожила. От ожидания разговора с Димой у меня даже тремор рук начался, к тому же, живот пару раз так сильно сводило, что я ловила себя на мысли, мол вот вот проблююсь, не успев и до ванной добежать, благо позывы оказывались ложными.

Когда он наконец позвонил и попросил спуститься, чтобы съездить попить кофе, я с трудом смогла одеться. А перед самым выходом залпом две сигареты скурила, прямо в квартире, из-за которых теперь сильное волнение и вовсе в паническую атаку переросло.

И вот я стою возле подъезда, пытаюсь дыхательными упражнениями себя в чувства привезти, а брюнет уже, кажется, сам весь извелся, сидит в машине, раз за разом фарами мне мигает. Машу ему, чтобы дать понять, что я его прекрасно вижу, но все еще на месте стою, ибо сделаю шаг и точно в обморок свалюсь.

- Ну, - открывает дверь, кричит. - Что застыла?

Застыла, потому что мне страшно. Застыла, потому что никогда в жизни так не волновалась, даже когда в первый раз траву, еще в универе, на первом курсе, толкала. Застыла, потому что жопой чую, что ни о хорошем ты со мной поговорить хочешь.

Брюнету ждать надоело, и вот он уже выходит из машины и идет навстречу, а мне это все слоу-мо видится. Перебарываю в себе дикое желание скрыться на лестничной клетке, чтобы пулей до квартиры долететь и запереться в ванной, обнимая руками колени и задыхаясь в слезах.

- Тебя на руках что-ли отнести?! - бесится, потому что и в ус не дует, что у меня в голове сейчас война похлеще Второй Мировой происходит.

- Может прямо здесь меня бросишь? - еле слышно мямлю себе под нос.
- Чтобы я спокойно смогла дома поныть, не устраивая концерта на публике.

У Димы в глазах недоумение полнейшее, а у меня подступившие слезы. На автомате начинаю руки в рукава прятать и кожу с губ объедать. Чувствую себя кошкой побитой, хотя ничего еще и не произошло.

- Ты навалена или пизданулась окончательно? - в улыбке расплывается, хватает меня за руки, которые окончательно перестали слушаться, к себе тянет.
- Пошли в машину, холодно.

Обнимает меня, куда-то в висок целует, пытается смешок сдержать, пока я как болванчик послушно ему поддаюсь, делая несмелый шаг. Доводит меня до машины, усаживает, словно послушную куклу, даже ремень сам пристегивает. Потом сам рядом садится, заводит мотор, но ехать не спешит.