Глава 30. Хантер

181 2 0
                                    


Должно быть, я совершенно ненормальная.
Вместо того, чтобы схватить парня, который мне до смерти нравится, за член, я послушно заперла чертову дверь спальни на ключ и полночи пялилась на ручку, в надежде, что та хоть разок повернется.
Что еще хуже: утром я фантазировала о Каннинге, мастурбируя в душе.
Я чувствую, что это задало тон всему моему дню.
И с этой мыслью я спускаюсь по лестнице на первый этаж, перекидываю через плечо рюкзак и выхожу из дома.
Если верить гугл-карте, то от виллы Линча до кампуса всего тридцать минут пешком. Даже после полуторачасового непрерывного бега на дорожке – это полная фигня. К тому же погода сегодня просто отличная: солнечно, но не слишком жарко. В компании с легким ветерком и наушниками в ушах эта небольшая прогулка пешком кажется мне лучшим лекарством против Каннинговой лихорадки. Натягиваю бейсболку пониже, скрывая от мира свое тупое влюбленное лицо, и благодарно киваю охраннику, который открывает парадные ворота.
Пройдя примерно полмили, я замедляюсь, чтобы сменить плейлист, когда мое внимание привлекает громкий рев мотоцикла. Мимо проносится знакомый черный «Харлей». Сбросив скорость, он резко сворачивает на перекрестке и останавливается прямо передо мной, преграждая путь.
Заглушив двигатель, Каннинг опускает ноги на асфальт, удерживая байк, чтобы тот не упал, и снимает шлем. Его густые каштановые волосы немного примялись, и я с трудом подавляю желание потянуться и поправить их. Вместо этого, я вынимаю наушники из ушей и убираю их и телефон в рюкзак.
– Куда направляешься? – Чейз снимает с меня бейсболку и надевает на себя козырьком назад.
Свет утреннего солнца падает на его лицо, превращая большие карие глаза в расплавленный янтарь. Какой же он раздражающий. И красивый. И сексуальный, как черт.
Ненавижу.
– На занятия, – отвечаю я.
– Пешком? – хмурится Чейз. – Где твоя машина?
– На студенческой стоянке.
– Почему ты не попросила меня или Линча тебя подбросить?
– Когда я уходила, вы таскали железо в спортзале. Не хотела прерывать вашу домашнюю тренировку.
– Хантер Брэдшоу – известная скромница. – Губы Каннинга растягиваются в грешной улыбке, от которой мое сердце сбивается с ритма.
Боже, как я люблю эти губы.
Я хочу целовать их каждый день всю последующую жизнь. И не только.
Я хочу намного большего.
Я хочу его.
Боже, как я хочу его.
– Ты позавтракала? – В голосе Чейза звучит нежность и бесконечная забота.
– Да, – хрипло отвечаю я. – Джей приготовил нам тосты с авокадо.
Чейз изумленно смотрит на меня, а затем начинает смеяться.
Я в замешательстве моргаю.
– Что?
– Ничего, – сквозь смех отвечает он, надевая на меня шлем.
– Почему у тебя нет запасного шлема? Ездить без шлема небезопасно. И вроде как незаконно.
– Потому что до встречи с тобой в нем не было необходимости, – отвечает Чейз, возясь с застежкой под моим подбородком.
Я забираюсь на байк, за спину Каннинга, и опускаю на лицо тонированный визор. Как только я обнимаю Чейза за талию, у меня возникает безумное желание потрогать его везде. И у меня нет ни единого повода отказывать себе в удовольствии. Поэтому я проскальзываю пальцами ему под футболку и прижимаюсь ладонями к теплой коже. Чейз вздрагивает. Застывает. Его каменный пресс напрягается. Меня охватывает жар.
Боже правый… Как же приятно к нему прикасаться.
Провожу пальцами вниз по твердым кубикам, исследуя каждую линию, и опускаюсь к тонкой дорожке волос. Напряжение между нами становится таким сильным, что я практически слышу его звон. Когда мои бесстыжие пальцы проникают под край его черных джинсов, байк резко дергается вперед, издавая злобное рычание, и я едва не падаю, в последний момент сжимая ногами бедра Каннинга.
– Пытаешься меня убить? – гневно спрашиваю я.
– У меня тот же гребаный вопрос, – отвечает он почти со злостью.
Несколько секунд – и мы уже мчим по главному шоссе. Мои распущенные волосы хлещут по спине, колени дрожат от восторга. Скорость, с которой движется байк, гораздо выше, чем в нашу первую поездку. Но я не возражаю. Мне нравится этот большой рычащий зверь.
И я сейчас не о Каннинге.
Чейз въезжает на стоянку рядом с корпусом Естественных наук, ставит «Харлей» на подножку и перекидывает длинную ногу через сиденье. Помогает мне слезть с байка и снимает с меня шлем. Наши глаза встречаются. Меня охватывает нелепая застенчивость.
– Привет.
– Привет.
Он с улыбкой смотрит, как я пытаюсь расчесать пальцами волосы, а затем обвивает рукой мою талию и собственническим жестом притягивает к себе. Я все еще немного дрожу, подпитываемая адреналином от скоростной поездки, но быстро расслабляюсь в его медвежьих объятиях. Чейз наклоняется ко мне, проводит носом по щеке и глубоко вдыхает мой запах.
– Что ты сейчас чувствуешь? – Его голос звучит напряженно.
– Тебя. – Я начинаю дышать чаще, потому что воздух между нами такой тяжелый и горячий, что им невозможно надышаться.
– Еще.
– Хм…
Я оглядываюсь по сторонам. Конечно же все пялятся на нас. На стоянке полно людей, но впервые за долгое время я не ловлю на себе враждебные взгляды. В основном все смотрят с интересом. Некоторые девчонки – с завистью. И я их отлично понимаю.
– Безопасность.
– Хорошо.
– А что сейчас чувствуешь ты? – спрашиваю я. – Ну, знаешь… У тебя есть репутация крутого парня, которую нужно поддерживать, а рядом со мной это не пр…
Его губы прижимаются к моим, прерывая фразу. Я ахаю от неожиданности, и Чейз пользуется этой возможностью, чтобы проникнуть внутрь. Наши языки встречаются, и у меня вырывается стон. Мысли размываются. Я закрываю глаза, теряясь в калейдоскопе ощущений.
Это потрясающе.
И так чертовски вкусно.
Сую руки в задние карманы его джинсов и сжимаю упругие ягодицы. Чейз отвечает мне тихим стоном. Этот звук вибрацией проходит сквозь меня, разливаясь между ног горячей лавой. Каннинг обхватывает мою шею сзади, сжимая затылок, и целует так, словно умрет, если остановится. Я чувствую, как в мои вены буквально льется жизнь.
Дьявол, как хорошо.
Я так скучала по этому наглому гладкому языку.
Если сейчас Каннинг прикажет мне сбросить всю одежду прямо здесь, я без колебания соглашусь.
Но вместо этого он прерывает поцелуй и прижимается своим лбом к моему. Наше дыхание пульсирует между нами, как плотный огненный шар.
– Мы так часто показываем этим мартышкам крутое кино, что нам пора бы уже дать долбаный Оскар, – хрипло произносит Чейз, тяжело дыша.
Его слова постепенно просачиваются в мой мозг.
Кино.
Ну конечно.
Это все не по-настоящему.
Каннинг просто спасает меня. Снова. Не меняя сценария.
Но хуже всего то, что я даже разозлиться на него за это не могу. Ведь он делает то, что для меня действительно очень важно – защищает мою честь. И судя по изменениям в атмосфере, царящей вокруг нас, ему это неплохо удается.
– Спасибо за… Ну, ты понимаешь, – бормочу я, неохотно отстраняясь. – Я ценю все, что ты для меня делаешь.
Чейз находит мою руку и сжимает ее в своей, давая понять, что я всегда могу на него рассчитывать. Мое глупое сердце надувается, как гелиевый шарик.
– Если тебя кто-нибудь обидит, ты должна сразу набрать мой номер.
– А если кто-нибудь обидит тебя – набери мой.
Чейз запрокидывает голову и смеется.
Этот глубокий сексуальный звук заставляет меня улыбнуться.
– Ты тоже сейчас идешь на занятия? – спрашиваю я, меняя тему.
– Нет, у меня тренировка. В следующую субботу мы играем с Гарвардом, эти ребята всегда устраивают нам адскую мясорубку.
– А в эту субботу?
– Выездная игра в Сиэтле. – Он хмурит брови. – Джей вернется домой в воскресенье, а мы с Сойером только в среду или четверг. В понедельник у нас съемки в одном спортивном телешоу, а в среду – церемония открытия нового студенческого стадиона в Портленде, на которую мы с Линчем приглашены. Отказаться нельзя.
Мое настроение пробивает дно.
– Значит, тебя не будет дома почти неделю?
– Как-то так.
– Наверное, я буду скучать по тебе, квотерхрен.
Он берет меня за подбородок и захватывает в плен своих янтарных глаз.
– Наверное?
– Почти уверена в этом.
– Но не до конца?
– Вероятность крайне высокая.
– Но не стопроцентная?
– Нет, ведь со мной будет Банди. – Я играю бровями.
– Вот как, – улыбается Чейз. Не похоже, что он ревнует. – Только не заходи без разрешения в его комнату. Джей этого не любит.
– Окей, без проблем. Я уважаю чужое личное пространство.
– Вчера заметил.
– Я сказала «чужое», Каннинг.
Он опускает голову, и его улыбка становится еще шире.
– Ладно, мне пора, – говорю я, подтягивая выше рюкзак.
Чейз возвращает мне бейсболку.
– Что у тебя сейчас?
– Анатомия и основы физиологии.
– Будешь вскрывать трупы? – спрашивает он, усаживаясь на «Харлей».
– Вызываешься добровольцем?
Взгляд Каннинга опускается на мои губы, и я провожу по ним языком, дразня его. Карие глаза вспыхивают на мгновение прежде, чем скрываются под черным визором.
– Увидимся дома, ангел.
По моему телу проходит дрожь.
Он впервые назвал меня так после дня рождения его отца.
Каннинг заводит двигатель. Байк с ревом оживает и срывается с места, оставляя позади лишь небольшое облако пыли.
Я разворачиваюсь и направляюсь туда, где вчера оставила свою машину, пытаясь сосредоточиться на том, что люблю больше всего на свете, после горячих капитанов футбольных команд, – учебе.
– Привет, Хантер.
Поворачиваю голову и вижу Поппи здесь-сидит-мой-рюкзак-а-не-ты Дженкинс. Она стоит возле белого новенького «Мерседеса» и приветливо машет мне рукой.
Вы только посмотрите на эту дружелюбную милашку!
Я тоже поднимаю руку и машу ей. Средним пальцем.
Слева от меня взлетает еще один средний палец для Поппи, с красным лаком на ногте. Он принадлежит Дэнни.
– Вежливости никогда не бывает много, – усмехается подруга, протягивая мне бумажный стаканчик с кофе.
На ней короткое красное платье в белый горошек. Черные волосы собраны в два высоких пучка. Такая смешная. Она похожа на Минни Маус.
– Я видела ваш с Чейзом поцелуй, – радостно сообщает Ривас, когда мы подходим к моему желтому «Мини-Куперу». – По-моему, это любовь.
– Гуманитарная миссия.
– В смысле?
Я ставлю стаканчик с кофе на капот и обхожу машину, внимательно ее осматривая. Ни единого следа черной краски. Даже стекла помыты. Старушка выглядит лучше, чем в день, когда я купила ее в магазине поддержанных тачек. Я с облегчением выдыхаю, – одной проблемой меньше.
– Дэнни, этот поцелуй был ненастоящим. Джей и Линч рассказали ему о травле, и Каннинг повел себя как Каннинг.
– Хм-м-м… – задумчиво протягивает она. – Интересно, парни сделали это до или после того, как Чейз разместил твою фотку на своей страничке?
Мои глаза округляются.
– Он… что?
Я достаю из рюкзака телефон и открываю его профиль. Последняя загруженная картинка – моя фотография.
Что за черт?
Не помню, чтобы позировала Чейзу на лестнице.
Не помню, чтобы позировала ему хоть где-нибудь.
Мое внимание привлекает подпись под снимком. Одно слово. Три буквы. Которые вызывают внутри меня целый пожар. Прикладываю ладонь к щеке. Кожа горит.
Чертов Каннинг.
Он пробуждает во мне самые сильные эмоции, которые только можно испытывать. И с каждым днем мне все труднее держать их под контролем.
– Это любовь, – заключает Ривас.
Я качаю головой, в попытке собраться с мыслями.
– Дэнни…
– Чентер навсегда.
– Кто?
– Чейз плюс Хантер.
– Ты шипперишь нас?
– О, да…
Я закатываю глаза.
– Какая же ты романтичная кретинка.
Дэнни одаривает меня ослепительной улыбкой.
– Пролистай фотки на его странице.
– Зачем?
– Просто пролистай, – настаивает заноза.
С глубоким вздохом я принимаюсь листать изображения.
Футбольные снимки. Бэкстейджи со съемок. Фотки с детьми в футбольной форме. Снова игра. Игра. Вечеринки. Игра. Еда. Много еды. Сойер. Много Сойера. Денвер, Нью-Йорк, Шанхай, Ванкувер…
Я поднимаю глаза.
– И?
– Ты видишь много фотографий с девчонками? – спрашивает она.
Я хмурюсь, задумчиво водя пальцем по экрану. Ни одной. Ну, не считая парочки групповых снимков с вечеринок, на которых полно людей.
– Это ничего не значит, – фыркаю я.
– Хантер, тебя вызывают в кабинет декана Одли.
Я оборачиваюсь и обнаруживаю у себя за спиной Аспен.
Мы с Дэнни переглядываемся.
– Меня? – с тревогой спрашиваю я. – Зачем?
Аспен пожимает плечами.
– Не знаю. Но лучше бы тебе поторопиться. Одли ненавидит ждать.

«Тачдаун» Сола Рэйн  Место, где живут истории. Откройте их для себя