𝓼𝓪𝓿𝓮 / 𝓹.𝓶

Часть 41

ПЭЙТОН

   Я просыпаюсь от того, что у меня жуткий стояк. Надо отлить. Поднимаю голову с подушки и тут же морщусь. Складывается впечатление, что у меня на голове кто-то сидит. Что, конечно, вряд ли, но какого черта она такая тяжелая. Выпрямляюсь на руках и пытаюсь понять, как я оказался в своей постели. Помню, что вчера был с мужиками в баре, а потом...сиськи. Точно, сиськи брюнетки, а лучше бы это были сиськи блондинки. Пофиг.
   С трудом поднимаюсь с постели и потягиваюсь, чтобы размять затекшие мышцы, как вдруг слышу, что в ванной льется вода. Моя бровь вдруг взлетает вверх, когда я ловлю себя на мысли, что сисястая все еще здесь.
   Господи, говорю так, словно в меня вселился Ровинский, для которого все девушки лишь кусок мяса.
   Поднимаюсь на ноги и отмечаю, что я по какой-то непонятной мне причине одет. Мы занимались сексом одетыми? Или у нас вообще не было секса?
   Черт, лучше бы был.
   Тогда я бы забыл об Эмили.
   Ну вот. Какого черта я снова о ней подумал?
   Разминаю ладонью шею и выхожу из комнаты. Смотрю на часы – половина первого.
   Вот это я поспал.
   Как раз в этот момент открывается дверь ванной, и оттуда выходит Дэн.
   – Дэн? – вскидываю бровь я. – Ты какого черта тут забыл?
   Он закатывает глаза.
   – Придурок. Лучше бы поблагодарил за то, что спас твою задницу вчера.
   – Спас мою задницу?
   – Ты ничего не помнишь, да? – прыскает со смеху Ровинский.
   – Мне нужно отлить. – Прохожу мимо него в ванную, пытаясь вспомнить хоть что-то о прошлой ночи, но в голове пусто. Разве что звенит, будто там обезьянка стучит металлическими дисками.
После того как я умылся, побрился и принял душ, я возвращаюсь на кухню. Ровинский разлегся на диване со связкой бананов в руках. Я фыркаю, глядя на его длинные растрепанные волосы.
– Что? – вскидывает бровь он.
– Можно я буду называть тебя Тарзан?
Он закатывает глаза.
– Мурмаер, если ты фанат ролевых игр, то я пас. Извини, но ты вчера всю дорогу домой обнимал меня и нюхал мои волосы.
– Чего?
– Того. Я не знаю, кто такая Эмили, но если она тоже выглядит как двухметровый Тарзан, а пахнет от нее виски, то я не хочу ничего об этом знать.
Сажусь с ним рядом и запрокидываю голову к потолку.
Эмили. Эмили. Эмили.
Слишком много Эмили в моей жизни.
Я видел-то ее пару раз. А в мыслях она засела какого-то черта.
– Так ты хочешь знать, что было вчера?
– Так это не все?
Ровинский фыркает.
– Конечно, нет. Ты пошел в приват-комнату. Что ты там делал, я не в курсе, но знаю, что охрана стрипухи хотела тебя выгнать за приставания к девушке. Ты сопротивлялся, и они решили, что ты под кайфом. Даже копов вызвали. Но тут я как раз выходил из соседней кабинки после хорошего отсоса. – Закатываю глаза на этой фразе. – И сказал, что знаю тебя. Охранник чуть не вмазал мне, но потом оказалось, что он фанат «Пингвинов», так что позволил мне тебя увести. Вот такая песня.
– Какая песня? – вскидываю бровь я.
– Мужик, иди проспись, – цокает Дэн.
– А зачем ты ко мне домой приперся?
– Ты попросил. Повис на мне и сказал, чтобы я остался. Ты был в бреду, раз называл меня Эмили, поэтому я забил и поехал с тобой. Что мне ловить-то было дальше в стрипухе, если я уже кончил?
   Снова закатываю глаза.
   – Где ты спал?
   – Вообще-то, ты умолял меня лечь с тобой. Ведь, цитирую: «Мы трахались, чего тебе стесняться».
   Издаю смешок.
   – Прости за это.
   – Не вопрос, бро. Тебе повезло, что я не би. А то, ну знаешь...все ведь смотрели третий сезон «Элиты»...
   Морщусь, вспоминая, как мы с мужиками зачем-то посмотрели три сезона этого испанского сериала на сборах. И этот эпизод со случайным сексом двух друзей снился мне еще много кошмарных ночей.
   – Мужик...
   – Все в порядке, – ржет Дэн. – Так кто такая Эмили?
   – Не важно. Так я вчера не трахался?
   – А мне откуда знать, Мурмаер? Я свечку над твоим членом не держал.
   Усмехаюсь и поднимаюсь с постели.
   – Ты куда?
   – Сгоняю в зал, а потом пойду в бар и найду, с кем потрахаться можно.
   Ровинский пожимает плечами.
   – Хороший план. Но завтра утренняя «земля».
   – Я знаю. – Достаю из холодильника бутылку воды и жадными глотками опустошаю ее.
   – Эта Эмили...въелась тебе под кожу?
   Стискиваю зубы, а затем стискиваю бутылку в руке и бросаю в мусорку.
   – Мужик, давай без философии. Я ведь не спрашивал совета.
   – А зря. Воспринимай вчерашнюю ситуацию, как знак, что тебе нужно бороться за Эмили.
   Усмехаюсь.
   – Ровинский, тебе бы тоже не помешало проспаться. Несешь какую-то хероту. Можешь остаться здесь...или поедешь со мной в зал?
   Дэн проводит рукой по своим взъерошенным волосам, а затем пожимает плечами:
   – Прости, бро, но слишком много тебя в моей жизни последние дни. Если ты не возражаешь, я свалю. Не хочу снова твою задницу спасать, а потом половину ночи слушать, как ты меня любишь. Ну, не меня, а Эмили.
– Люблю? – Свожу брови к переносице.
– У-у-у-у, бротелл, все плохо. Я сваливаю.
Он поднимается с дивана и надевает свою куртку, а затем салютует мне и выходит за дверь. А я так и стою, шокированный тем, что сказал вслух, что люблю Эмили.
Мне точно нужно сегодня кого-то трахнуть.