𝓼𝓪𝓿𝓮 / 𝓹.𝓶

Часть 44

ЭМИЛИ

   Я просыпаюсь от противного писка и, когда открываю глаза, понимаю, что это чистят улицы снегоуборочные машины. За окном темно, в соседних домах не горит свет, и лишь свет полной луны освещает комнату сквозь панорамное окно передо мной. Город погружен во тьму, ведь на часах два ночи. Помню, что мы с Пэйтоном были в гостиной на диване, а затем я, видимо, провалилась в сон. Сейчас я лежу в постели, все так же крепко обнимая своего парня. На мне все та же одежда, а мышцы шеи слегка затекли. Разминаю ее, а затем приподнимаюсь на локте и понимаю, что Пэйтон не спит.
   – Привет, – хрипло произносит он, пропуская между пальцев прядь моих волос.
   – Привет, – с улыбкой на губах отвечаю ему я. – Ты не спишь.
   – Не мог уснуть.
   – Почему?
   Он молчит.
   – Ты же...ты же не думаешь, что я снова исчезну? – В груди появляется чудовищное жжение, от которого хочется избавиться, но не выходит. Каждое слово дается мне с трудом.
   Пэйтон улыбается.
   – Булка, даже спящая, ты не переставала меня обнимать, пока я нес тебя в постель. Так что нет, я не переживаю, что ты вдруг решишь нарушить данную мне в аэропорту клятву.
   Уголки моих губ приподнимаются, и я снова ложусь на его широкую грудь. Прижимаюсь к ней щекой и жадно вдыхаю аромат мяты.
   – Я никогда больше не исчезну, – шепчу я, слушая размеренный стук его сердца.
   – Я знаю, родная, – отвечает он, поглаживая мою спину. – Ты голодная?
   – Да. Но, может быть, сначала утолим другой голод? – интересуюсь я, запуская руку ему под худи
– Нет, Булка. Так не пойдет. – Пэйтон смеется и пытается встать с кровати, но я ему не даю, повиснув на нем, как маленький ленивец. – Эмили, – смеется он. – Как я буду готовить, если ты висишь на мне?
– Можешь повесить меня за спину. Я готова на все.
Пэйтон продолжает заливисто смеяться, но послушно переворачивает меня так, что я оказываюсь на его спине. Крепко обхватываю его руками и ногами и прижимаюсь лицом к лопаткам, наслаждаясь невероятным теплом и чувством защищенности.
– Дашь мне снять толстовку? – спрашивает он, когда мы оказываемся на кухне.
– Ммм, – мурлыкаю я. – Я совсем не против, чтобы ты разделся.
Он фыркает.
– Булка, я тоже очень тебя хочу, но нам нужно поесть, чтобы были силы. Иначе я выдохнусь через минуту.
– Такой сложный выбор: минута с голым тобой или полный желудок. Даже не знаю...
   – Господи, Булка, ты заразилась от меня пошлостью? – смеется он и опускает меня на ноги. Затем разворачивается и сцепляет руки в замок на моей талии, притягивая меня к себе. – Эмили, я не хочу быстрый перепихон. Хочу заниматься с тобой любовью.
   – Долго?
   – Не уверен, что сейчас способен на «долго», – усмехается он. – Но я не хочу вылезать из нашей постели до утра. Поэтому нам нужно поесть. И еще принять ванну, чтобы согреться.
   Он целомудренно целует меня в лоб, пока я дую губы.
   – Ванну мы хотя бы вместе примем?
   – Вместе, – усмехается он и отходит от меня к вешалке, чтобы снять толстовку. Затем он снова подставляет мне свою спину, чтобы я запрыгнула на нее, и несет меня в ванную. Я крепче обхватываю его торс ногами, скрестив их, чтобы не упасть, пока он наклоняется к крану, чтобы наполнить ванну водой. Довольная, вдыхаю запах его волос и трогаю накачанные бицепсы.
   Пэйтон пробует температуру воды и несет меня на кухню. Открывает холодильник и тянется к верхнему ящику, чтобы взять две упаковки стейков. Он бросает их на столешницу, а затем включает маленький светильник под верхним шкафчиком. Кухня озаряется приглушенным теплым светом, и я крепче обнимаю Пэйтона, ощущая особый трепет от того, что он не возмущается тем, что я повисла на нем, как коала. Я уверена, что ему неудобно мариновать стейки, но я ни за что его не отпущу.
   Никогда.
   Я сдержу свое слово.
   Закончив с маринадом, он кладет каждый кусок мяса на гриль и помещает сверху ломтик сливочного масла и веточку розмарина, затем опускает крышку и возвращается к холодильнику, чтобы взять цукини и перец. Он нарезает крупными ломтиками овощи и кладет их к мясу, сбрызнув при этом оливковым маслом и специями.
– Выглядит аппетитно, – произношу я, наслаждаясь ароматом розмарина, витающим в воздухе.
– Тебе удобно? – Пэйтон усмехается.
– Да. Спасибо, что поинтересовался.
Пэйтон снова издает смешок.
– Есть тоже будешь, обнимая меня?
– Да. Я же тебе сказала. Отпущу тебя разве что сходить в туалет.
– Ты сумасшедшая.
– Факт, – фыркаю я. – Но это ведь не стало для тебя неожиданностью. Ты знал, на что идешь.
– Догадывался. По твоим безумным глазам, когда ты прочла надпись на этой странной карте Купидона.
– Странной?! Возьми свои слова назад! – визжу я, пока Пэйтон хохочет.
– Ты поверила в предсказания Купидона! Разве это не странно?!
– Нет! Потому что теперь у меня есть ты.
– Родная, я у тебя есть не из-за дурацкой карты.
– Она не дурацкая!
– Булка...
– Подними рукав моей толстовки.
– Что?
– Подними рукав моей толстовки.
Пэйтон послушно поднимает мой рукав и вскидывает бровь, когда видит на запястье татуировку. Он внимательно смотрит на изображение карты с половинкой сердца на моем запястье и проводит по ней пальцем.
– Ты... – Он хмурится.
Я спускаюсь с его плеч и одергиваю толстовку.
– В тот день, когда ты вышел на лед, оставив меня одну в коридоре, я поняла, что во что бы то ни стало постараюсь навсегда запомнить то волшебство, что чувствовала рядом с тобой, – дрожащим голосом шепчу я. – Знаю, ты считаешь все это глупостью, но я верю, что ощущать любовь – уже само по себе чудо. И ты...Ты – мое чудо, Пэй.
Здоровяк смотрит на меня своими глазами цвета ярчайшего янтаря. Радужка сверкает золотистым в тусклом свете лампы. А его темные брови сведены к переносице. Он шумно выдыхает, а затем делает шаг навстречу ко мне и зарывается ладонью в моих волосах.
   – А ты – мое, – хрипло произносит он и обрушивается на мои губы.