𝓼𝓪𝓿𝓮 / 𝓹.𝓶

Часть 46

ПЭЙТОН

   Когда адреналин перестал бурлить в крови после того, как я чуть не разбился, я едва мог дышать. Я так чертовски сильно боялся рассказать ей о том вечере. Но она должна была знать.
   Это просто разъедало меня изнутри.
   Не знаю как, но я слетел с катушек, хоть и обещал себе не прикасаться к ней до нашего разговора, но все дело в том, что я так люблю смотреть на нее, пока ее сознание улетает на другую орбиту, что не смог сдержаться.
   Я в целом люблю смотреть на нее.
   В любое время дня и ночи.
   В одежде и без.
   Я просто люблю ее любой.
   Всегда. Постоянно. Ежесекундно.
   И если бы после моего признания в том, что я сделал, она бы ушла, то я бы утопил себя в этой гребаной ванне.
   Как вообще люди могут изменять тем, кого любят? Или они не любят, а просто делают вид?
   Вот почему я прежде не верил в любовь. Вот почему вряд ли я найду в себе силы произнести эти три слова вслух. Ведь куда важнее оберегать родного человека, заботиться о нем и показывать нежность, нежели кричать на весь мир о любви, но при этом причинять боль.
   Любовь – это не про разбитое сердце. И уж точно не про боль.
   Это про радость, про счастье, про головокружительные эмоции от осознания, что человек хочет провести с тобой жизнь просто так, не требуя ничего взамен.
Именно это я чувствую, когда смотрю в темно-зеленые глаза Эмили, – неземное желание оберегать ее от любой боли.
Когда я возвращаюсь в спальню, сердце все еще колотится в груди. Эмили попросила дать ей минутку, и я послушно вышел. Надеюсь, все это не затянется надолго, потому что я хочу заняться с ней любовью.
В ванной я просто поцеловал ее, стараясь не заканчивать наш разговор сексом. Мы оба нуждаемся в нежности, а не в диком трахе.
Похоть – не то, что лежит в основе любви. Наверняка вам странно слышать это от парня, который нашел эту самую любовь благодаря случайному сексу...
Но хоть я и жажду снова увидеть, как Эмили накрывает оргазм, сейчас я не хочу торопиться. Желание любить и оберегать ее гораздо сильнее желания трахнуть.
– Ты починил замок на двери, – произносит Эмили, и судя по тону, она улыбается.
Поворачиваюсь на ее мелодичный голос и улыбаюсь в ответ, увидев ее без одежды.
– Я ведь теперь живу не один, – пожимаю плечами я. – А тебе нужно немного личного пространства.
Она подходит ко мне и обхватывает руками мою шею, затем приподнимается на цыпочки и целует. Медленно раскрывает мои губы языком, врываясь так чертовски глубоко, что я издаю стон. Я обнимаю ее, прижимая к своей груди, и зарываюсь рукой в мокрые волосы.
То, что я ощущаю, когда касаюсь ее теплых губ, невозможно описать всеми словами мира. В этот поцелуй я вкладываю всю свою любовь, все эмоции, которыми она меня наделила, всю боль разлуки.
Наши языки сталкиваются все сильнее. Наши ладони двигаются по телам друг друга все хаотичнее. Разум отключается, и нами руководит лишь безудержное желание стать единым целым.
Когда Эмили обхватывает мой эрегированный член, я разрываю поцелуй и, глядя ей в глаза, тихо спрашиваю:
   – Ты уверена, что у нас все в порядке?
   – Да, – без раздумий отвечает она.
   – Я сделал тебе больно.
   – Да, – шумно выдыхает она. – Я не буду лгать, что в восторге от того, что твои губы касались чужих, но...Просто пообещай, что этого не повторится...
   – Обещаю, – шепчу я и медленно опускаю ее на кровать, не отрываясь от ее сладких губ.
   Поцелуй такой нежный, будто каждый из нас боится, что если вдруг надавит, то мы разобьемся на осколки, как хрупкая ваза. Ладони Эмили медленно касаются моих лопаток и спускаются ниже, выводя одной только ей известные узоры. Отрываюсь от вкусных губ, чтобы глотнуть воздуха, и начинаю покрывать ее шею поцелуями. Спускаюсь языком ниже, очерчивая каждый изгиб совершенного тела. Касаюсь губами чувствительной груди, а затем целую место, откуда доносится оглушительный стук сердца. Провожу пальцами по тонкой талии, по округлым бедрам и, наконец, касаюсь набухшего местечка меж ее широко разведенных бедер. Покрываю поцелуями ее плоский живот, пока нежно ввожу в нее пальцы. Эмили тянет меня за волосы, заставляя подняться, чтобы снова слиться в поцелуе. На этот раз таким чертовски страстным, но не менее чувственным.
   Медленными вращениями пальцев я ласкаю Эмили, думая лишь о ее удовольствии. Стремлюсь дать ей понять, что все это важно для меня.
   Она важна.
   Хочу дарить ей чувство защищенности и спокойствия. Хочу ее любить. Хочу, чтобы она знала, что я ее люблю.
   Когда мы вместе, любовь наполняет не только каждую клеточку моего тела, но и всецело овладевает моей душой. И мне жизненно необходимо знать, что все происходящее между нами – не только настоящее, но и будущее.
   Эмили всхлипывает подо мной, и я перестаю сдерживаться. Отрываюсь от ее губ и обхватываю член рукой, медленно наполняя ее. Она издает громкий стон, и я прикрываю глаза, наслаждаясь этим звуком, после чего тут же распахиваю их, чтобы любоваться своей любимой.
   Упираюсь коленями в матрас и закидываю ее ноги себе на плечи. Булка не сопротивляется, лишь смотрит на меня из-под трепещущих век с ленивой улыбкой на губах.
   Смотрю на нее и понимаю, что не протяну и пары минут, настолько невероятно она ощущается. Обхватываю ее бедра рукой и начинаю жестко вонзаться в нее, погружаясь полностью. Эмили выкрикивает мое имя, отчего сквозь мое тело проходят импульсы, заставляющие меня крепко зажмуриться.
   Вонзаюсь глубже. Еще раз.
   Сильнее. Быстрее. Больше.
   С закрытыми глазами чувствую эту ядерную смесь эмоций еще ярче. Дышать становится все труднее с каждым толчком. Каждый крик Эмили сводит с ума и опаляет мое тело. Каждый хлопок, оглушительным звоном раздающийся в тишине, доводит меня до грани безумия. Я трахаю ее так резко и так жестко, что не знаю, как мой член еще не воспламенился от огня между нами. Распахиваю глаза, и наши затуманенные взгляды встречаются, и я хриплю:
– Родная, я... – Сглатываю, не снижая темпа. – Я вот-вот...
Ее пышная грудь подпрыгивает от моих толчков. Пухлые губы приоткрыты, а тонкие пальцы крепко сжимают простыню. Смотрю в ее стеклянные глаза и теряюсь в их темноте.
– Черт... – Я со стоном развожу ее бедра, чтобы устроиться между ними.
Одной рукой опираюсь справа от ее головы, пока другой нахожу набухшую точку и начинаю ласкать, не снижая темпа. В эту же секунду накрываю ее губы поцелуем. Таким жестким и собственническим, что, я уверен, на наших губах останутся синяки. Каждую клеточку моего тела пронзает ощущение исступленной свободы. Эмили кричит мне в рот, пока мы оба взрываемся искрящимися кометами и уносимся в космос.
Тяжело дышу, не в силах осознать произошедшее. Чувствую такое же тяжелое дыхание Эмили на своей шее и закрываю глаза, наслаждаясь ее взмокшим телом под собой и тем, как плавлюсь в ее объятиях. Эмили дрожит, и я нежно поглаживаю ее, пока она проводит пальчиками по моей спине, вызывая у меня мурашки.
Несколько минут спустя нахожу в себе силы приподняться, чтобы посмотреть на Эмили. Ее малахитовые глаза смотрят на меня с любовью, и я счастливо улыбаюсь, когда она обхватывает мое лицо ладонями.
– Люблю твой ванильный запах, – довольно сообщаю я.
– Мммм, – улыбается она. – Значит ли это, что ты стал ванильным и вот-вот пересмотришь со мной «Грязные танцы»?
– Нет, – мотаю головой в стороны. – Прости, но нет. Нет. Нет и нет!
– Помнится, глютен ты тоже не любил. А потом полюбил одну булку, – прикусывает губу Эмили.
   – Да, – хрипло произношу я. – Полюбил.
   – Пэйтон, я... – шепчет Эмили, пристально глядя на меня, и я слышу ее учащенное сердцебиение.
   – Я знаю, родная. Я тебя тоже, – шепчу я в ответ, прекрасно понимая, что она хочет сказать, а затем выхожу из нее и ложусь на бок, крепко прижимая ее к себе.
   Из легких выбивают воздух, когда я понимаю, что мы только что произнесли вслух.
   Но как я уже говорил, слова ничего не значат.
   Любовь, она не в словах, а в поступках.
   И я клянусь самому себе совершать их день за днем, чтобы глаза моей девочки никогда не переставали сиять.