Разрушение

Глава 24

Иногда я чувствую, как удавка вокруг моей шеи затягивается сильнее.

Курт не проронил ни слова, касательно Билла. Он выглядел задумчивым, а еще уставшим: но не поделился своими мыслями. Мы ужинали в череде моих вопросов, на которые я получала короткое «да», «нет». Парень уснул рано, сидя на диване: я даже не стала его перекладывать, чтобы не прерывать отдых. И все, чем я занималась ночью — мозговой штурм.

Мне стыдно перед Биллом. Ему пришлось возиться со мной, и теперь я считаю, что все было сделано из жалости. Он увидел девушку, у которой проблемы дома, счел, что мне некуда податься и проявил милосердие, что как минимум унизительно. Я не могу позволить этому продолжаться. Не могу засыпать рядом с ним. Не могу быть его личной обузой.

Мне стыдно перед Куртом. Я не должна испытывать это, но я испытываю. Билл трогал меня, и вроде бы безобидно, однако контакт способен стать интимным без прикосновений к голому телу. Между нами прошло особое чувство, и я ощущаю себя предательницей. Мы с Куртом не вместе, конечно, хоть поцелуйся я с кем-то — это нормально. Вот только правда в том, что какая-то часть меня чрезмерно ответственна и совестлива. Парень любит меня. Я не люблю его. И тем не менее мы не похожи на тех, кто расстался. Словно что-то во мне, как оказалось, не успело отпустить Курта, и при этом я провожу время с кем-то чужим. Угнетающая туча, висящая над головой.

Именно поэтому я не общалась с Биллом всю следующую неделю. Вернее все два следующих посещения центра помощи и заботы. Мы пересекались взглядами, мужчина направлялся в мою сторону, и я...избегала его. Заходила в комнату с девушками так скоро, как получалось. Кивала ему в ответ, но не отвечала взаимностью на желание поболтать: а оно имелось. Билл был сбит с толку, а еще искренне задет: я видела по глазам. Это было несправедливо и нелогично, но я ничего не могла с собой поделать. Мне нужно время.

В будние дни Курт надевал свой костюм, я завязывала ему галстук, мы обменивались парой предложений, а по вечерам обычно были поодаль. Будто бы...он сам отгородился. Старался отгораживаться: не хотел, но заставлял себя. Я не знаю почему. Его перемкнуло. Он сдерживался от порывов к объятиям и бесконечно жил в каких-то раздумьях. Нет, в нем не пропала нежность и любовь: они просто стали проявляться дозировано и там, где, вроде как, положено. Например при пожелании доброй ночи или в дверях по утрам. Я неустанно плакала от страха, а он неустанно прижимал меня к себе, холил и лелеял, шептал утешения и отдавал всю свою ласку. Курт даже начал уходить раньше, чтобы успеть меня успокоить: на это требовалось минимум десять минут, стабильно, без ответвлений с маршрута «Разрушение».