Разрушение

Глава 6

Мама не звонила отцу. Она ждала звонка. Полагаю, они договорились о таком порядке вещей. Связь в дороге часто пропадает. Поэтому вечером мы выбираем тот участок, где ловит сесть. Папа проверяет мобильный и потом командует:

— Останови.

Он отходит от машины подальше и говорит по телефону около десяти минут. Я слышал мало, но суть уловил. В основном это расспросы про девочек, затем ответы про меня и нежные утешения в самом конце. Ему приходится успокаивать всех, а сам он остается один на один с грузом боли семьи и грузом собственной скорби. Тем не менее...он тот, кто держит нас на ногах. Без понятия, как ему это удается. Я благодарен ему также, как благодарен маме, которая в одиночку осталась с Мией и Китти в такой трудный момент.

Почему я не знал чувств, живя в настолько любящей, крепкой семье? Потому что конкретно моим воспитанием занимался отец. Он тогда был строгим, так как с войны прошло немного времени. Постоянно повторял:

— Не плачь, будь собранным, думай головой, а не сердцем.

В подростком возрасте к этому наставлению добавился еще один пункт, чем думать ни в коем случае нельзя: членом.

Девочек растили в заботе. Меня растили, как будущую опору для сестер. И это правильно. У меня нет вопросов. Я был сконцентрирован на семье. Дома все было кристально понятно: я выучил эмоции и реакции родных, как свои пять пальцев. А за пределами дома чувствовал себя напряженно. Люди казались странными, все они априори ставились на низшую ступень. Я не стремился влиться в общество — это общество мне было не нужно. Внимания девушек хватало: хоть захлебнись в нем. Я не представлял наперед: жена, дети и прочее. Брал тех, кого хочу, без труда — благодаря уверенности и, полагаю, внешности. Остальное не волновало. Родители не замечали, ведь с ними и сестрами я был самым теплым и любящим. А потом появилась Бо. И мне к ней тоже захотелось быть таковым. Даже сильнее. Всего себя отдать. Если бы она попросила, я бы вырвал все органы и выложил ей на стол. А она не просила ничего. Не делала, как другие. Прошлые девушки питались деньгами и боготворили за секс. Бо нужна была моя душа да и только. Она не ждала подарков, не ложилась под меня после первой встречи, она просто отдавала свою чистую любовь и хотела тепла в ответ. Она имела характер, свою точку зрения — не подстраивалась под мою. Спорила до умопомрачения, пока не сдамся. Так никто себя не вел. Если начинали — я смотрел с раздражением, и чужой рот затыкался. На нее сколько не смотри — бесполезно. Как же меня это сбивало с толку, выводило из себя. Такая юная снаружи, а такая взрослая внутри. Такая маленькая, а такая сильная и смелая. Пожертвовать собой: это нужно набраться храбрости. Бо мельтешила, боялась. Когда заговорил о девственности — подтвердила слова. А потом, услышав намеченный план, захлебнулась в слезах, но решение не поменяла. Мысли запутались, однако одно знала точно: себя отдаст во что бы то ни стало. И я не понимаю, почему она пошла на это ради меня. Я ужасный парень. Напугал ее за день до случившегося. Ранил, обижал. А она все равно согласилась на этот кошмар. И ведь не имела сомнений, что сердце не выдержит. Болела, горела температурой, была напугана. Бо осознавала, что это последние минуты. Она умная, иначе быть не могло. И я злюсь. Люблю ее до смерти, но злюсь. Это не ей решать. Расплата предназначалась мне. Она не должна была пострадать. Забрала на себя, а мне выбора не дала. Я обещал ее защищать, а итоге она защитила меня, хоть и не клялась в подобном.