Магистр дьявольского культа и Т/И

Злость. Часть вторая

   Цзян Чэн добавил:

  -Одолжи мне свою собаку.— ну всё нам хана.

Цзинь Лин вышел из ступора. Он в нерешительности замялся и свистнул, только когда Цзян Чэн яростно сверкнул на него глазами. Черный пес-оборотень тут же, всего в каких-то пару прыжков, примчался на зов, и мы в страхе замерев, оказавшись неспособным переступать одеревеневшими ногами, так что нас опять пришлось тащить.

Цзян Чэн отыскал пустую комнату и запихнул нас внутрь, заперев за собой дверь. Собака послушно последовала за нами и села у входа, и я напряжено впилась в нее глазами, опасаясь, что пес напрыгнет на меня или Вей Ина в любую секунду. Я вдруг осознала, что надо мной одержали победу за столь короткий срок. Цзян Чэн действительно видит меня насквозь.

Тем временем, Цзян Чэн неспешно присел за стол и налил себе чашку чая.

В воздухе повисла тишина. От напитка в чашке все еще исходил пар. Не сделав ни единого глотка, Цзян Чэн швырнул ее оземь. Только продукты переводит. Мне бы лучше отдал...

Он натянул на лицо подобие улыбки:

  -Ничего не хотите мне сказать?..

   Цзян Чэн вырос вместе с нами и потому бесчисленное множество раз наблюдал, как мы в панике удирали при виде собаки. Я могла бы сейчас всё отрицать,но это было бы сложновато,особенно перед человеком,который знал тебя всю жизнь. Преодолеть это препятствие оказалось намного сложнее Цзы Дяня.

Вэй У Сянь искренне ответил:

  -Мне нечего тебе сказать.

Цзян Чэн еле слышно прошелестел:

  -А ты так ничему и не научился, да? Может твоя сестра будет по разговорчивее?

С самых юных лет все наше общение сводилось к взаимным колкостям и ехидным перепалкам. И я тотчас же, не подумав, выпалила:

  -Я смотрю, ты тоже не очень-то продвинулся вперед…

Цзян Чэн в ярости захохотал:

   -Ну что ж, давай-ка проверим, кто из нас остался все таким же.

По-прежнему сидя за столом, он дал команду псу-оборотню. Тот немедленно встал!

Нахождение в одной комнате с собакой уже было более, чем достаточным для того, чтобы меня с головы до ног прошиб холодный пот, поэтому едва перед моим лицом за долю секунды материализовался огромный, оскалившийся пес, а в уши, крадучись, заполз глухой рык, как остатки рассудка покинули меня. Я уже почти позабыла о своих детских годах, что провела, скитаясь по улицам. Лишь одно я помнила, словно это было вчера: ужас, обуревавший меня, когда бродячие псы гнались за нами с шиди по пятам, и пронзительную боль от раздираемой когтями и клыками плоти. Этот иррациональный страх сидел у меня глубоко под кожей, и я никакими силами не могла преодолеть или хотя бы ослабить свою фобию.