Три века без бессмертных

46. Хулиган

Никому не нравилось быть связанным, особенно Нину Хуайшаню с его вспыльчивым характером...

И особенно когда он был связан с человеком, который ему меньше всего нравился, И Ушеном.

До сих пор он сдерживал себя, но когда его втащили в гостиницу, он был готов проклинать кого-нибудь. Однако, как только вырвалось «Fuck», он столкнулся с ледяным выражением лица Бессмертного Тяньсю.

«...»

Нин Хуайшань все еще был задет. Скривив рот, он смущенно отрезал «твои предки», идущие после «трахаться», и повернулся к И Ушенгу, чтобы сказать: «Ты, черт возьми, в меня втискиваешься?»

По сути, И Ушэна использовали в качестве боксерской груши, и он не мог нанести ему ответный удар, чтобы не опуститься до его уровня: «Я не хотел, здесь действительно довольно много людей».

Людей действительно было много.

Этот трактир изначально был невелик по размерам — три этажа, считая чердак. Самым просторным местом был главный зал первого этажа, где они сейчас были связаны вместе.

И Ушэн провел грубую проверку и обнаружил, что в главном зале было в общей сложности четыре длинных столба, к каждому из которых было привязано несколько человек. Судя по их одежде, все они были учениками семьи Фэн. У каждого из них также был прикреплен ко лбу талисман, что выглядело одновременно комично и унизительно —

У более молодых людей покраснение становилось все сильнее, хотя было неясно, отчего это произошло — от беспокойства или от гнева.

Те, что постарше, просто закрыли глаза, чтобы никого не видеть, и лицо у каждого было длиннее, чем у осла.

И это не считая той волны людей, которых здесь связали...

Тем временем преступник, Бессмертный Тяньсю, стоял, обнимая свой меч, его широкие плечи и узкая талия прислонились к стойке, а поток ци меча, который связал всех, все еще обвивался вокруг его руки.

Его пальцы не двигались, но меч ци продолжал путаться и распутываться вокруг его пальцев. Если бы это были пальцы другого человека, они бы выглядели несколько небрежно. Однако с ним, на вершине его холодной, жесткой фигуры, это передавало невыразимое чувство угнетения.

Кричащие люди семьи Фэн сдержали свои голоса, войдя в главный зал. Под этим гнетом они были вынуждены замолчать.