106. Хвостовая часть

7 0 0
                                        

В тот день, двадцать пять лет назад, первым человеком, вторгшимся в Линтай Сяньду, был на самом деле не У Синсюэ, а Линван из хаотичной линии.

Хуа Синь навсегда запомнил тот день. Глашатаи сбежались в суете, чтобы сообщить: «Кто-то вторгся в Сяньду!»

Хуа Синь опешил: «Кто?»

Обычные люди никогда не смогли бы вторгнуться в Сяньду; возвышающаяся над небом пагода на горе Тайинь, ведущая к Сяньду, просто не могла быть захвачена обычными людьми. «Ворваться в Сяньду» было чем-то, чего никогда не случалось раньше.

Эти очень простые слова потрясли Линтая.

Глашатай ответил: «Не знаю. Внешность человека не была видна, он все время носил маску».

Хуа Синь: «Маска?»

«С серебряной филигранью!»

Хуа Синь внезапно почувствовал внутри себя дрожь и пробормотал себе под нос: «Как это мог быть он...»

Остальные, однако, говорили в недоумении: «Кто? Кто это? Бессмертная Глава узнает их?!»

После того, как У Синсюэ тогда деградировал в демона, существование Линвана было уничтожено Небесным Законом Линтай. По здравому смыслу, никто в этом мире не должен был помнить это божество, которое часто надевало маску и вращало мечом.

Но Хуа Синь занимал несколько особое положение —

Чтобы следить за грязным образованием, он выделил немного спиритума, чтобы охранять хаотичную линию семьи Фэн. Эта часть спиритума не подверглась влиянию уничтожения в нынешнем мире. Поэтому, независимо от любого уничтожения, которому он подвергся, его память не была полностью стерта.

У него навсегда сохранилось некоторое впечатление о Линване.

Люди Сяньду не узнали нарушителя, но Хуа Синь был другим. Услышав о маске, он понял, что пришедший человек — Линван, и, более того, Линван из хаотичной линии.

Потому что тот, кто находится в нынешнем мире, уже давно был демоном, известным всем.

Но почему Линван из хаотической линии появился в современном мире?

Хуа Синь: «Этот человек что-нибудь сказал?»

Глашатай сказал: «Он сделал это!»

Глашатай говорил крайне смущенным и паническим тоном: «Как только он вошел в Сяньду, он вздохнул и сказал, что ему жаль».

Три века без бессмертныхМесто, где живут истории. Откройте их для себя