Она осталась силуэтом

Азалия.

Искандер приехал прямым рейсом из Питера в Казань. С ним была его девушка, та самая, что сразу вызвала у меня необъяснимую тревогу. Её звали Лера. Она выглядела слишком идеально: гладкие волосы, идеально подобранный макияж, манеры, как будто выученные по учебнику. Она говорила так, словно каждое слово проходило тщательную цензуру. Она всегда была рядом с Исканом, почти никогда не отходила. Не знаю почему, но я чувствовала подвох. Моё нутро кричало, что здесь что-то не так, но я не могла понять, в чём именно дело.

Прошло всего несколько дней с того момента, как Даня приехал ко мне ночью. Эти несколько дней тянулись, как бесконечность. Мой телефон не замолкал. Первые сообщения от Тимура были лишь угрозами, грубыми, мерзкими словами. Но потом начались фотографии. Сначала это были кадры моего окна, сделанные явно с улицы. Они приходили в разное время суток. Днём, ночью, ранним утром — не было разницы. Я не знала, когда он был рядом, но отчётливо осознавала: он наблюдает за мной. Я чувствовала себя загнанной в угол. Плакала. Постоянно. Мой мозг не мог отключиться, а тело не могло расслабиться. Я не спала. С тех пор как Даня снова появился в моей жизни, мой страх за него стал невыносимым.

Искандер, сразу сойдя с самолёта, направился ко мне. Лера тащила за собой два чемодана — явно слишком много для человека, который собирается пробыть здесь пару дней. Мы сидели на кухне, и я пыталась рассказать всё, что происходило. Даня ходил по комнате, постоянно бросая взгляды на телефон, словно ждал, что Тимур снова подаст знак. Искандер слушал меня, сложив руки на груди, иногда кивая. Его лицо было хмурым, взгляд — тяжёлым.

— Он сотрудничает с полицией, — тихо сказал Искандер, опуская взгляд на чашку с чаем. — Они не пойдут против него, потому что он помогает им закрывать глаза на некоторые вещи.

Эти слова были ударом. Я и раньше подозревала, что Тимур связан с кем-то могущественным, но услышать это вслух было невыносимо. В полиции нам не помогут. И как же тогда быть?

Лера сидела рядом, тихо попивая кофе. Её идеальная поза — ровная спина, чуть наклонённая голова — начала раздражать меня всё сильнее. Она казалась слишком равнодушной к нашему разговору. Её глаза были холодными, почти безразличными. Я чувствовала, что ей нет дела ни до меня, ни до Дани, ни до нашей проблемы.

Тем временем сообщения от Тимура становились всё более пугающими. В одном из них он прислал фотографию, где на заднем плане был Даня. Это было сделано явно тайно, и это заставило меня содрогнуться. Он наблюдает за нами обоими. Теперь он знает, что мы вместе. Даня пытался сохранять спокойствие, но я видела, как его руки дрожат, когда он держит телефон.