Ты против меня.

Тридцать один

Занавески развевались, как паруса. Солнечные зайчики прыгали по ковру. Том лежал на кровати с закрытыми глазами и слушал айпод. Элли стояла на лестнице и смотрела на него. Он выглядел совершенно обычно – обычный парень в обычной комнате. Ни замков, ни полицейской ленты, ни распахнутых дверей.

Том Александр Паркер, с ним рядом она выросла... неужели он допустит, чтобы случилось ужасное?

Он, должно быть, почувствовал, что Элли наблюдает за ним, потому что резко выпрямился и взглянул ей прямо в глаза. Потом снял наушники:

– Что?

– Ничего.

– Ты что стоишь и таращишься? Хочешь меня напугать?

– Ужин готов. Мама велела тебя позвать.

Элли встала на колени у собачьей корзинки, погладила ее мордочку, заглянула в подернутые молочной дымкой глаза и проговорила:

– Ну, как ты, моя старушка?

– Элинор, – скомандовал отец, – вернись за стол и оставь собаку в покое.

Она подчинилась. Мать поставила на стол поднос с бараньими отбивными, и Том наколол на вилку сразу две. Затем мать достала из духовки горошек и морковку и переложила их в миски. Том положил отбивные отцу. Мать поставила овощи на стол, и Том взял себе порцию. Обернув руку полотенцем вместо рукавички, мать достала из духовки противень с запеченным картофелем.

– Мятный соус будет? – спросил отец.

– Конечно, сейчас.

– А подливка?

– И подливка.

Отец постучал по столу кончиками пальцев, чтобы привлечь внимание Элли.

– Не хочешь помочь матери? Или так и будешь сидеть?

– Видимо, – проговорил отец, – мы прежде всего должны понять, что у этой девушки серьезные проблемы с психикой, раз она выдумала такое. Она из очень бедной семьи – мать-одиночка на пособии с тремя детьми, никаких перспектив. Неудивительно, что она запала на Тома.

Том согласно помахал вилкой, на которую была насажена отбивная:

– Да у нее челюсть отвисла, когда она увидела наш дом.

Его рот был весь в блестящем жире, пальцы тоже. Он рвал мясо с кости зубами, как будто не ел уже несколько дней.