Живи в ритме сердца

25

Знаете, утром всё кажется иным, светлее, что ли, понятнее. А уж когда первой пары нет, и можно немного поваляться в кровати, то и вовсе не так плохо жить. Я потянулась, перевернулась на другой бок и прислушалась - на кухне кто-то тихо переговаривался. Наверное, маме дали долгожданный выходной, подумалось мне. Давно я с ней не завтракала.
Выглянув из комнаты, увидела бабушку, стоящую ко мне спиной.
- Вы живёте здесь бесплатно, - говорила она, обращаясь к понуро сидящей за столом маме. - Ваших грошей хватает лишь на коммунальные услуги.
- Мы платим кредиты, - тихо ответила мама.
- А мне какая разница? Живёте здесь? Живёте. Есть хотите? Хотите. А я вот открываю холодильник, - и она демонстративно распахнула его, - и не вижу здесь ничего, что вы купили.
- Но мы же ходили позавчера в магазин и...
- И как ты собираешься всех кормить? А я? А когда ты будешь помогать своей старой матери? Все деньги на Данку слили! А если бы со мной что случилось? Вряд ли бы ты, доченька, так раскошелилась.
- Мама! Не говори так!
- Я хочу на диагностику в центр лечь, пройти обследование. У меня спина! Ноги! Так вам же плевать! - шипела бабушка. - И днём и ночью на своих работах!
- Ты же говоришь, что надо зарабатывать деньги! Мы и зарабатываем.
- Плохо стараетесь. Уменьшите выплаты по кредиту или возьмите ещё один. Я записалась на обследование на следующей неделе, - подытожила бабушка.
- Но как мы... - мама хотела возразить, но разве можно перечить жене военного.
- Всё! Это вопрос решённый. Раньше надо было думать. Нашлись мне миллионеры - сердца новые ставить! Знаешь, сколько детей умирает каждую минуту? Так что ж теперь, всем свою жизнь губить, чтобы их спасти?
Я стояла в пороге обомлевшая и растерянная. Бабушка всегда вела себя немного холодно и отстранённо, но я это сбрасывала на её кочующую с дедом жизнь, а она, похоже, никогда меня особо и не любила.
- Я не стою этих денег, да, бабушка? - бросила ей в спину, выходя из комнаты.
Она вздрогнула и тут же обернулась, мама вскочила со стула, испуганно округлив глаза.
- Твоя жизнь, которая подходит к концу, важнее моей, той, которая и начаться-то не успела, так? - и откуда только брались эти слова. - Сколько тебе надо, чтобы счастливо прожить старость? Что ты молчишь, бабушка? Хочешь, я продам своё сердце? Тебе хватит этих денег, чтобы перестать пилить моих родителей? - глаза сухие, голос твёрдый.
- Дана, - охнула мама, - ты всё не так поняла!
- Разве? - я посмотрела в морщинистое лицо бабушки. - Ты важнее меня, ведь так? Надо было дать мне умереть. Погоревали бы чуток, да и жили себе дальше припеваючи.
Бабушка обиженно поджала губы.
- Сколько тебе надо к понедельнику? Я достану. Украду или продам почку, но достану.
- Не говори ерунду, - фыркнула она.
- Ерунду?! - взвилась я.
Никогда, никогда я не повышала голос на своих родных, а это уже во второй раз меня так накрывает ярость. Меня буквально колотило от негодования.
- Ты говоришь собственной дочери в глаза, что ей надо было дать умереть своему ребёнку, и это не бред собачий?!
- Как ты со мной разговариваешь?! - воскликнула бабушка, не привыкшая к такой форме обращения. Всю жизнь мама её боялась, слушалась и потакала. Но это уже было чересчур.
- Говорю, что вы бредите, бабушка. Похоже, старческий маразм настиг вас раньше, чем мы рассчитывали, - язвительно выплюнула престарелой родственнице в лицо.
- Дана... - охнула мама, оседая на стул.
- Я узнаю, сколько стоит снять квартиру, и мы будем платить тебе, как всем чужим людям. Потому что слушаю я тебя, родная бабушка, и думаю, а родная ли ты вообще...
- Ах ты, дрянь неблагодарная, - в ответ она замахнулась на меня рукой, но я увернулась и не получила пощёчину.
- Э, нет, женщина. Раз мы только что выяснили, что вы нам чужая, следовательно, ни на какую воспитательную порку вы не имеете права, - я демонстративно отвернулась от неё и вошла в ванную, закрыв за собой дверь.
Меня трясло мелко и противно, похолодевшие кончики пальцев покалывало от схлынувшего адреналина. Медленно, слово за словом до меня доходило, что я только что наделала. Моя бабушка, какая-никакая, а моя, но я только что оскорбила её, а значит, и маму. Что это такое? Что с моей головой?
Мама пыталась со мной поговорить. Но я молчала. Во-первых, мне нечего было сказать в своё оправдание, потому что стыд и осознание собственной правоты были связаны слишком крепко, а во-вторых, мне всегда было её жаль, она всю жизнь молча терпела упрёки бабушки. Наверное, я пошла в неё. И мне вдруг захотелось разом ответить за себя и маму. И откуда только берётся такая смелость?

В университет пришла раньше, чем обычно. Дома находиться не хотелось. До конца первой пары было ещё минут сорок, поэтому я обошла здание и двинулась в сторону стадиона. По полю бегал Лухан с командой. Вот просто интересно, а у него вообще бывают какие-нибудь другие занятия, кроме физкультуры? Он же постоянно пинает мячик.
Я пристроилась на трибуне. Правила игры я знала не особо. Надо попасть в ворота - вот и все мои знания. Но наблюдать за ребятами, которые, обнаружив моё присутствие, стали дурачиться, было забавно. Один другому подножку поставит, Лухану то и дело за спиной рога показывали, толкались, смеялись и совсем перестали забивать голы.
- Ты их отвлекаешь, - я вздрогнула от неожиданности.
Оказывается, чуть выше на ступеньках сидел Сухо. Неизменный альбом на коленях и отстранённый взгляд.
- Я просто сижу, - улыбнулась ему в ответ.
- А парням много не надо, чтобы почувствовать себя влюблёнными придурками, - многозначительно сказал он.
- Это ты к чему?
- Ни к чему, - Сухо пожал плечами и уткнулся в альбом.
- Ты видел Зизи? - вспомнилась мне наша общая знакомая.
- Видел, - не поднимая головы, ответил он.
- И как она?
- В смысле, в чём одета, какого цвета у неё сегодня дреды?
- Иногда мне кажется, что окружающие правы, и ты - чокнутый.
Он поднял на меня глаза.
- А ты изменилась, - медленно произнёс он.
- А ты - нет, - мне не хотелось даже рядом с ним находиться, поэтому я встала и подхватила сумку.
Почему-то я отчётливо поняла, что он - неудачник, странный, чокнутый неудачник. Рисует какую-то ерунду, строит из себя какого-то особенного, а сам - жалкий, да, именно жалкий.
- У тебя... всё нормально? - спросил он мне в спину.
- А какая тебе разница? - бросила я через плечо и стала спускаться.

Зизи я встретила в коридоре. Она стояла у окна с огромными наушниками на голове в длинной цветастой юбке и кофте с бахромой. На шее - с десяток бус и подвесок, на ногах - стоптанные мокасины, в волосах - красные полосы. Чёрт! Она выглядела так глупо, по-идиотски, словно немытая хиппи из трущоб! Отвращение накатило волной, пощипывая кожу. Но ведь я с ней общалась, я с ней сидела за одним столом, я выскочила на сцену и приняла за неё позор... Почему? Разве она стоила того? Такая же чокнутая, как и сосед по столу в буфете. Мне не хотелось подходить к ней, заговаривать, расспрашивать. Она неожиданно подняла на меня взгляд, и тут же отвела, делая вид, что мы не знакомы. Что ж, этим она только всё облегчила. Это какой надо быть дурой, чтобы пожертвовать собой ради чокнутой неблагодарной девицы!

- Кёнсу, - подошла к столу старосты.
Он дописал тему в журнале и только потом посмотрел на меня.
- Кёнсу, ты же не обиделся, да?
- За что? - спокойно поинтересовался он.
- Вот и я о том же. Тебе не на что обижаться. Мы с тобой всего лишь одногруппники, да, Кёнсу? - сказала, глядя ему в глаза. - Мы ведь друг другу не близкие люди, и я могу быть с кем угодно. Ты же на меня не претендуешь, Кёнсу? - я словно слышала себя со стороны. Нельзя так говорить! Я видела по его глазам, что нельзя так говорить, но слова, мерзкие слова так и сочились из меня, ударяя его каждым звуком.
Староста опешил от моего напора, растерялся и отвёл взгляд, нахмурил брови, прикусил верхнюю губу, а потом вскинул голову и тихо спросил:
- У тебя... что-то случилось?
И теперь растерялась я.
- Я словно слышу другого человека, - задумчиво произнёс он, пристально глядя мне в глаза. - Может, я могу помочь?
- Я... мне... Мне нужно много денег! - выпалила я и тут же прикрыла рот ладонью, испугавшись собственной наглости. - Прости, прости, я... Это... - залопотала. - День сегодня... Ох, - и поспешила к себе на предпоследнюю парту.
Ну, с чего я вдруг ляпнула про деньги? Да ещё кому?! Старосте! С ума сойти... Надо бы витаминчиков каких попить, а то на людей бросаюсь.
- Зацени мою розовую рубашку, - Тао ткнул меня ручкой в спину.
Я обернулась, оценивающе прищурилась и выдала:
- Неа, тебе больше идёт леопардовый принт.
- Я знал! - его глаза засверкали неподдельным уважением. - Я взял себе две: одну такую, а вторую с принтом. Да ты в теме, детка, - парень подмигнул мне.
- Угу, в теме...

Все эти люди, сидящие за партами, перешёптывающиеся и хихикающие, раздражали меня. Обычно я тихо просиживаю лекции, не обращая ни на кого внимания, но в этот день взгляд то и дело цеплялся за кого-то. Да и в аудитории было как-то душно, тесно, особенно скучно. Хотелось встать и демонстративно выйти, оставив всех этих заучек...
Стоп. Что за мысли? Заучки? А я тогда кто? Встать в середине пары? Совсем крыша поехала? Можно было бы свалить всё на ПМС, но нет, не время ещё. Тогда что со мной происходит?

- Сколько нужно? - Кёнсу перехватил меня у дверей, потянув за рукав.
- Что? - я уже и забыла о своём ляпе.
- Деньги. Сколько надо? - он смотрел серьёзно, словно у него каждый день просят большую сумму.
- Кёнсу, я... Забудь, просто забудь всё, что я сказала. Дома немного не очень, - поморщилась, - вот я и...
- Но тебе ведь нужны деньги? Я достану.
- Я сама, я всё сделаю сама, - отрицательно покачала головой. - Это моя жизнь и мне с ней разбираться.
- Почему нельзя принять помощь?
- Потому что ничего не бывает просто так. Что ты попросишь взамен? Какими будут проценты?
- Я ничего, ничего не... - он побледнел. - Отдашь, когда сможешь. Какая сумма? Может, я только часть достану сначала и...
- Если я не справлюсь сама, то обращусь к тебе, хорошо? - конечно, я врала, но не брать же деньги у него.
- Ты не обратишься, - нахмурился парень.
- Обращусь, - пообещала я, мысленно скрещивая пальцы за спиной, - а сейчас пойдём на экономику.

С последней пары я всё-таки ушла. Вот просто взяла и вышла сначала из аудитории, потом спустилась по лестнице, как ни в чём не бывало, прошла мимо деканата и покинула университет. Мне хотелось на воздух, на улицу, где тёплый ветерок и такое яркое солнце. Сидеть в помещении, в конце концов, стало совсем невыносимо. Я прошлась вниз по улице к парку, обошла торговый центр и вдруг заметила на столбе объявление. Суть в том, чтобы просто раздавать листовки. Контора находилась недалеко. По приходу мужчина выдал мне сумку, набитую бумажками, дал карту маршрута, по которому надо было их расклеить, и в качестве гарантии попросил фотографировать каждую десятую остановку. К тому времени, как на улице стало темнеть, у меня в кармане было уже немного денег. Мало, но если прийти сюда и завтра, и послезавтра, а ещё отложить вечернюю зарплату, и, может... А что, если спросить у мистера Пэка, управляющего клубом, о подработке?
Это я и сделала, как только пришла в клуб. Поднялась на второй этаж и постучалась к нему.
- Подработка? - задумался управляющий. - Тебе нужны деньги?
- Да, - кивнула, топчась в пороге.
- Много?
- Ну, многовато, - ответила уклончиво.
- Возможно, у меня есть одна идея. Закрой дверь.
Идея состояла в курьерстве. После смены в клубе мистер Пэк предложил мне съездить на окраину и передать кое-что одному человеку. Ехать к чёрту на кулички не очень хотелось, но плата в сотню долларов показалась мне слишком соблазнительной.
- Деньги дам вперёд, - пообещал он.
- Всего за одну доставку? - уточнила.
- Да. Если что, могу и завтра подбросить такой рейс, - он пожал плечами, деланно равнодушно, хотя всё равно казался каким-то напряжённым.
Я согласилась. Не каждый раз тебе предлагают почти даром такие деньги.

Я направлялась в кладовку, когда меня окликнул Сехун.
- Привет, - подошла к барной стойке.
- Здравствуй, - кивнул парень. - Ты ходила к управляющему?
- Да.
- Какие-то проблемы? Чанёль достаёт?
- Нет-нет, просто... Попросила подработку, - смущённо опустила глаза. Было время, когда меня подвозили на машине к самым воротам школы, а потом и университета. Тогда мы ужинали в любимом ресторане и два раза в год выезжали на море. А теперь я согласна на любую подработку... Это было стыдно, так стыдно, что холодок пробегал по спине, стоило только задуматься об этом.
- И что сказал управляющий? - Сехун поставил стакан и пригнулся ко мне, облокачиваясь на стол.
- У него есть дело ко мне, маленькое, но оплата будет существенной.
- Он просит тебя что-то куда-то отвезти? - проницательно спросил парень.
- Д-да, а что?
- Это, конечно, не моё дело, но, - он обернулся и, удостоверившись, что никто не подслушивает, тихо сказал, пристально глядя на меня: - Тебе это не нужно. Скажи, что срочно вызвали домой, и ты не можешь выполнить его поручение.
- Почему? Я могу. Всего-то надо съездить и...
- Послушай меня, - перебил Сехун, - просто не езди, - и смотрит так проникновенно, словно гипнотизирует.
- Но мне...
- Привет! - к стойке подлетел Лухан. - О чём шепчетесь? А мне расскажите! Ну, Сехун! Ну, расскажи мне! Расскажи!
Так я и не узнала, почему Сехун так категорически против этого поручения.

Я вымыла полы, убрала всё в кладовку, не встретила Чанёля (а это просто огромный плюс в копилку дня), и поднялась к управляющему. Мне нужны эти деньги. У Сехуна, видимо, какие-то сложные отношения с мистером Пэком, раз он так плохо воспринял эту идею. А может и сам собирался так заработать. Управляющий дал мне коробочку, завёрнутую в пакет, и посоветовал убрать это в сумку. Мне надо было только сесть в автобус, доехать до конечной, вылезти и отдать передачу человеку, который будет меня там ждать.

А ждали меня на тёмной пустынной остановке трое: молодой парень лет двадцати пяти в чёрной кожаной куртке, и два амбала в одинаковых синих спортивных кофтах. Парень сразу же шагнул ко мне и спросил:
- Пэк?
- Да, - и полезла в сумку. - Вот, - протянула свёрточек и хотела уже развернуться, но меня подхватили под руки два амбала.
- Надо проверить, - и парень стал разворачивать передачу.
- Я только курьер, - опасливо уточнила. - Я за содержимое не отвечаю.
- Угу, - хмыкнул он, доставая из пакета чайную коробку.
Чай? Зачем передавать чай?
Но парень при мне раскрыл коробку, и я поняла, зачем.
Там лежали маленькие пакетики с белым порошком.