Dark Blue Sky

г л а в а 34

*Sky*
Мы не спим всю ночь. Не то, чтобы не хочется, но просто нам будто не хватало друг друга целую вечность. Может, это покажется абсурдным, невозможным, и вообще решением, принятым слишком быстро, но я открываюсь Микки. Да, я знаю её меньше недели, и это совершенно на меня не похоже. То же касается и Гарри.
Ощущения, будто бы последние полгода я провела под водой, без единого шанса снова ощутить легкость, свободу, и вырвавшись на поверхность, обессиленная, но счастливая, я вдыхаю так сильно как только могу, набирая полные легкие кислорода.
Вот на что это похоже.
Я рассказываю Микки очень многое из моей прошлой жизни. Каникулы, праздники, нелепые случаи с участием Криса и так далее. До бесконечности. И, несомненно, везде, в каждой истории, в каждом счастливом моменте была Э.
Я не решаюсь рассказать самое главное - конец всего этого. Можно подумать, мне тяжело это рассказывать, так много эмоций и всякая такая чушь. И, отчасти, это правда, конечно. Я же не бесчувственная. Просто это все уже вылилось из меня реками и водопадами слез. Самым главным остаётся то, что вопреки всему здравому смыслу, я непоколебимо продолжаю бояться осуждения за те действия, которые привели ко всему этому. Ведь именно я виновата в её смерти. И я боюсь, что все, кто дорог мне, чья поддержка и любовь помогают мне забыться, откажутся от меня, узнав правду.
В семь мы все ещё сидим внизу на диване, и мне охота закурить. Микки достает из сумки пачку, которую купила специально для меня. Мы идём на балкон. Проходя по коридору, я чувствую сквозняк. Дверь в комнату Криса приоткрыта, и я вижу беспорядок на его кровати и скомканную белую рубашку, лежащую прямо возле прохода. Не хочу заходить, и даже не останавливаюсь.
На балконе прохладно, поэтому мы возвращаемся и берём из шкафа два тёплых пледа. Потом застилаем ими стулья и садимся, хорошенько укутываясь.
Светает. Бескрайнее небо начинает розоветь, и в пространстве прорисовываются маленькие перьевые облака, тянущиеся над всем городом. Провода электропередачи будто бы разрезают небесный холст на несколько частей, а дома силуэтами поднимаются ввысь, освещённые восходящим солнцем с другой стороны.
Дым от сигареты быстро улетучивается. Я чувствую легкое покалывание в подушечках пальцев. Они замерзают. Мои нос и щеки тоже. Но мне это нравится. Такой хороший момент. Прямо живой. Мне всегда казалось, что холод даёт тебе почувствовать все ярче, как-будто бы все чувства обострены.
Микки сидит напротив, практически с головой укутанная в плед, и наблюдает за кружащей над нами стаей черных птиц. Потом её взгляд падает на меня, и мы смотрим друг на друга.
- Хорошо, да? - тихо спрашивает она, снова смотря в небо.
- Да, - просто отвечаю я. Задумываюсь о чем-то неконкретном, всеобъемлющем, непонятным для меня, так что я даже не могу это описать. Мне кажется, я забываюсь.
На лице таится улыбка.