The Degradation

Глава 17

Я доверял ей. Я, чёрт возьми, доверял ей. Как она могла так поступить. У неё не было права. Просто не было. © Гарри

***

Песня: Lene Marlin — Sitting Down Here

  Мама? Мама, в смысле, мама? Настоящая мама? Вау. Он крепко обнимает её, она широко улыбается и смотрит на меня через плечо. А я сжимаю одеяло, и не потому, что я под ним голый, но... Как бы да, я под ним голый. Поэтому я просто хлопаю глазами и стараюсь выглядеть невинным. Не так я представлял себе нашу первую встречу. Гарри так её любит, что мне хотелось бы подобающе её встретить. В костюме, с цветами. Но голышом в кроватке тоже неплохо. По-семейному так.

— Я Джулия, мама Гарри.

Она говорит это так, будто бы я ещё не догадался. Хэй, я не идиот. Хотя, если судить по моему виду, я должен быть очень на него похож. Она протягивает мне руку, и, пожимая её, я стараюсь не думать о том, что я недавно делал её сыну своей.

— Я...

Голый. Удивлённый. Сонный. Выбирайте, что больше нравится. Гарри приходит на помощь. Он отрывается от матери и смотрит на меня. Боже мой... Я ещё никогда не видел, чтобы он так улыбался.

— Мама, познакомься, это Луи, мой...

— Я знаю, — она улыбается, и я как-то расслабляюсь. — Ты говоришь о нём чаще, чем дышишь.

Он смеётся, краснея. А ещё он очень красивый по утрам. В особенности по утрам, когда его мама неожиданно появляется из ниоткуда.

— Одевайтесь, я отведу вас на обед. Луи, очень рада наконец-то познакомиться с тобой.

Не успеваю ничего ответить, как она выходит из комнаты. Поворачиваюсь к Гарри, выглядя чуть-чуть (очень) растерянным. Его ямочки ещё никогда не были такими глубокими.

— Это моя мама, — в его голосе столько радости и волнения, что он не может усидеть на месте. Наклоняется вперёд и быстро чмокает меня в губы раз пять, если не десять, прежде чем встать с кровати. — Это моя мама. И она вернулась.

Он вскакивает на ноги, и, чёрт, как же он похож на ребёнка в канун Рождества.

— Ванная всё в том же месте, — я показываю ему на дверь, смеясь.

Он забегает туда и тут же выбегает.

— Забыл одежду.

Смеюсь ещё сильнее, когда он спотыкается о порог, и жду, пока он выйдет, чтобы самому пойти в душ. Намечается что-то интересное.

***

Его мама за рулём, Гарри сидит около неё, а я на заднем сиденье, и они всё время говорят. То есть, Гарри говорит. Да, именно. Гарри болтун, можете себе представить? Ну что, когда в Калифорнии пойдёт снег? Он задаёт ей сотню вопросов и даже не даёт времени ответить. Она начинает смеяться.

— Успокойся, иначе у тебя случится приступ астмы.

Хмурю брови.

— У тебя астма?

— Была, когда я был маленький.

— И сейчас, когда он забывает правильно дышать.

Готовлюсь что-то сказать, но Гарри поворачивается и смотрит на меня.

— Не волнуйся, это случается очень редко, и у меня всегда с собой ингалятор.

Улыбаюсь в ответ, откидываюсь на сиденье и смотрю в окно, пока он снова продолжает тараторить. Люблю узнавать новые вещи о нём. Не люблю, когда эти вещи оказываются болезнями. Ну что же, традиции не меняют.

Мы едем в придорожное кафе, которое славится своими брачами. Здесь шведский стол, и я даже не могу представить реакцию своей матери, если бы её отвели в место, где ей бы пришлось самой себя обслуживать. Возвращаюсь за стол, кладя на него две тарелки, наполненные жареными яйцами, беконом, маленькой выпечкой, и наливаю себе горячий шоколад со сливками. Мама Гарри смеётся, осматривая стол.

— Ты всё это съешь?

— Ну не выбрасывать же.

Она просто не знает мощь моего желудка. Но я всё равно буду есть с тарелки Гарри, потому что его еда вкуснее. Всё, что связано с ним, — всегда лучше.

Мы сидим рядом, а его мама — напротив. Она рассказывает о своей работе, о том, что сейчас она в Индии реставрирует древний храм, и я начинаю понимать, почему Гарри так восхищается ею.

Мне совершенно не хотелось их покидать, но после обеда я всё же пошёл на уроки. Гарри прогулял целый день. Небольшая частичка меня считает странным тот факт, что, не проведя с ним и дня, его мать уже становится причиной его прогулов. Но кто я такой, чтобы рассуждать о матерях.