The Degradation

Глава 9

Песня: 30 Seconds To Mars - Beautiful Lie

***

Дорогой дневник,

Он забыл. Он обещал, и забыл. Это ведь было несложно. Один мейл – один порез. Один день – один порез. Это просто. Он всё испортил. Один мейл – один порез. Я... Как? Как... Что я должен делать?.. 91. Мне нужно было 100. Не 91. Мне нужно это сделать, я должен это сделать. Он не понимает. Я насчитываю 91 порез снова и снова. Мне нужно было 100. Один мейл – один порез. Он не имел права забывать. Как мне теперь поступить? Я не могу не делать это. Мне это нужно. Помоги мне. Я не могу оставить всё вот так. 9 дней, осталось 9 дней. Мне не хватает всего 9 порезов, а он забыл. Я не могу. Ненавижу его. Он не имел на это право. Я должен это сделать... Но без его мейла я не могу. Мне нужно. Почему он так поступил? Я оставил место ещё для девяти порезов. Он всё испортил. Теперь, я больше не могу этого делать. Один мейл, один день, один порез. Понимаешь? Без его мейла – нет дня, а без дня – нет пореза. Мне нужно успокоиться. Я дышу. Я всё равно должен это сделать. Только в другом месте.

[...]

Я бы всё сделал, чтобы стереть их. Я больше не хочу. Их было всего 91, а должно было быть 100. Но я не мог просто так их оставить. Теперь мне осталось сделать только 8. На бедре. Я сделал девятый на бедре. Только на передней части, а не на задней. Я не мог сделать его в том же месте. Он всё испортил. Ненавижу. Он обещал быть со мной до конца. Он мне обещал. Я ненавижу его.

***

«Damaged People Are Dangerous. They Know They Can Survive» (с)Josephine Hart

***

Д-8 Надежда.

Он не может исчезнуть навсегда. Это невозможно. Ему слишком нужны эти мейлы. Он просто злится, но он вернётся. Он обязан вернуться, потому что не может просто так уйти. Ладно, мы пропустили один день, всего один мейл. Мы можем это преодолеть. Я извинюсь, и он меня простит. Он обижен, но не может всё бросить. Ему нужно это, так же, как и мне. Он вернётся. Он должен вернуться.


Д-7 Ожидание.

Два дня. Два дня, я сижу в своей комнате, смотря на экран компьютера. Никого не хочу видеть. Я по СМС сказал Лиаму, что заболел. Кажется, я на самом деле болен. У меня всё время болит живот. Он злится сильнее, чем я думал.
Чёрт, не делай глупостей... Вернись. Мы пропустили три дня, три мейла, но он всё ещё может вернуться. Ему нужно время. Время для того, чтобы перестать на меня злиться. Только вот, времени у нас как раз таки нет. Осталось всего 7 дней. Блять, Аноним, вернись. Умоляю.

Д-6 Нехватка.

Три дня. Три дня, как он пропал без вести. Отказываюсь признавать, что он не вернётся. Мне его не хватает. Знаю, в течении 94 дней я очень часто не получал от него новостей. Не получал никакого ответа, потому что он не хотел разговаривать. Но на этот раз всё иначе, потому что сейчас - его нет. Раньше, даже если он не отвечал, он был здесь. Его профиль был здесь. Я знал, что он хотя бы несколько секунд сидел за своим монитором и думал обо мне. Каждый день, чтобы прочитать мои сообщения, он должен был зайти на мою страницу и увидеть мою фотографию. А чтобы отправить ему эти сообщения, я должен был зайти на его страницу и увидеть чёрный квадратик. Это была та самая, связывающая нас, нить. Даже если он не разговаривал со мной, я знал, что он каждый день вспоминает обо мне. Но теперь, когда его нет, думает ли он обо мне? В те дни, когда он закрывался в себе, я мог просто зайти на его профиль, чтобы успокоиться. Даже если он был совершенно пустой, мне нужно было прочитать его ник, чтобы почувствовать себя лучше. Шесть больших чёрных букв. АНОНИМ. Шесть букв, которые напоминали мне, что он реален. Я никогда никому не рассказывал о нём, даже Лиаму. Он был моим личным секретом. И когда он по несколько дней игнорировал меня, его псевдоним, его страничка, напоминали мне, что он на самом деле существует. Что любой учащийся в Университете мог увидеть его. А сейчас, когда его нет, у меня такое чувство, что его никогда и не было. Три дня - это немного, но если вы 94 дня живёте с привычкой каждый день отправлять отсчёт и знать, что его точно прочитают, то когда всё это исчезает, вы совершенно не знаете, что делать. Сейчас всё именно так. Без Анонима, без отправки мейлов, я не знаю, что мне делать. Эта чёртова фраза всё время крутится у меня в голове.
«Мы начинаем ценить, только когда теряем».
Этот дерьмовый стереотип попадает прямо в точку. Мне его не хватает. Я, правда, скучаю.
И даже если я отказываюсь это признавать, глубоко внутри, я уже довольно давно понял, что потерял их обоих. Это больнее всего.

Д-5 Нужда.

- Где Стайлс?

- Смотрите, кто вернулся.

- Блять, Лиам, не строй из себя идиота. Ответь, он здесь или нет?

Я только что вломился в кафетерий, и буквально накинулся на Лиама. Парни подняли на меня глаза, и странно смотрят. Я их понимаю. Они уже четыре дня меня не видели. Я мало спал и даже не расчесался, только побрился. У меня круги под глазами, и я должен ужасно выглядеть. Но мне плевать. Никогда бы не подумал, что меня настолько потрясёт эта ситуация, но это так. Джош решил меня выбесить ещё больше.

- Почему ты ищешь этого психопата?

Готовлюсь сказать ему заткнуться, но Лиам делает это вместо меня. Вот и хорошо, потому что простыми словами я бы не ограничился.

- Закройся, Джош, а ты, иди со мной, – он встаёт и отводит меня в конец коридора, где мы можем поговорить наедине. – Ты объяснишь мне, что происходит между тобой и Стайлсом?

Он хмурит брови. И даже не смотря на то, что он ничего не сказал, я знаю, что он волнуется.

- Ничего, Лиам. Мне просто нужно узнать, где он. Ты видел его или нет?!

Я раздражён. Не знаю, почему. Наверное от недостатка сна.

- То, что случилось вечером, во время маскарада это ничего, по-твоему?!

Что? Замираю. Он видел, как мы целовались? Блять, почему я так много тогда выпил? Да и какое ему дело, в конце концов? Это моя проблема, не его. И это меня реально бесит, потому что меня сейчас беспокоит кое-что поважнее этого. Ну и как каждый раз, когда меня что-то бесит, я включаю высокомерие.

- И что в этом такого?

- Что в этом... Что в этом такого?! Ты смеешь спрашивать меня, что в этом такого?! Я нашёл Стайлса в твоей комнате!

- Прошу прощения?

ЧТО?! Кажется, мои глаза ещё никогда так широко не раскрывались, и я ещё никогда так сильно не проклинал себя за то, что ничего не помню. Что это за бред.

- Что он делал в моей комнате, чёрт возьми?

Лиам иронично смеётся. Наверное, думает, что я издеваюсь. Только вот, мне не до шуток.

- Стой, ты хочешь сказать, что не помнишь?

- Нет, я ничего не помню!

И это вырвалось настолько быстро, что я понял, что мой мозг работает со скоростью 200км в час, придумывая все возможные сценарии той ночи. Практически испуганным и дрожащим голосом спрашиваю.

- Мы... Мы ведь не...

Лиам резко перебивает меня, как-будто конец фразы был для него противен.

- Что? Нет! Нет, с ума сошел?

Только вот его реакция, напоминающая отвращение, вывела меня из себя. Полностью меняю тактику. Провокация.

- Хватит, Лиам, не строй из себя монашку. Я его поцеловал. Два раза, и если хочешь знать, мне очень понравилось.

Если бы его челюсть могла отвалиться и упасть на пол, то точно сделала бы это. Только вот челюсти не отваливаются, поэтому он просто стоит с широко открытым ртом.

- Скажи мне, что это сон.

- Нет, это не сон. И блять, это не самое главное! Что он делал в моей комнате? - он полностью шокирован, только мне всё равно. Я не оставляю ему времени прийти в себя, после новости, что его другу детства, возможно, нравится парень. – Чёрт, Лиам, что он делал в моей комнате?

У него выходит прийти в себя, и я наконец-то получаю ответ. Если раньше я сказал, что его челюсть могла отвалиться и упасть, то моя, должно быть, свалилась с тысячного этажа и приземлилась в Китае.

- Он сидел на стуле, у твоей кровати, вас разделял наполненный рвотой таз, и он держал тебя за руку. Ты отказался его отпустить даже тогда, когда вошёл я, и он захотел встать.

Окей, теперь моя челюсть три раза сделала кругосветное путешествие. Нет, нет, нет. Я протестую. Я отказываюсь. Я не согласен. Меня не могло всю ночь выворачивать наизнанку, рядом с Гарри Стайлсом, и я не мог уснуть, держа его за руку. Нет, нет, нет, нет и ещё раз нет. Категорическое нет. Я могу вытерпеть унижение, но не до такой же степени. Всему же есть границы! Только, похоже, мои совершенно отсутствуют, так что Лиам решил окончательно меня добить.

- И я правда не знаю, как он мог это терпеть. Между запахом и твоим храпом...

- Блять, Лиам, заткнись.

Я хочу буквально провалиться под землю и никогда оттуда не вылезать. Не могу поверить, что мог настолько опозориться перед ним. А самое ужасное, что он не сказал ни слова о том, что сделал. Даже Лиам предпочёл бы бросить меня умирать на тротуаре, а не держать мою рвоту. Он сделал это для меня. Он остался со мной, и сделал это для меня. Теперь я понимаю его расстроенный взгляд, тогда, на кладбище, когда я сказал, что ничего не помню. Он всю ночь ухаживал за мной, а я дал ему пощёчину. Я заслуживаю сотни пощёчин. Да, чёрт возьми, я и правда тупой. Самый тупой из всех тупых. Тупой командир всех тупых. Глава парада тупых тупиц. Я мог ещё долго обзывать себя тупым, но Лиам прерывает мои размышления. Кажется, он вышел из шокового состояния.

- Луи, я жду объяснений. С каких пор ты гей?

А возможно и нет. Когда я десять минут назад зашёл в кафетерий, то не думал, что разговор зайдёт о моей ориентации. Он мой лучший друг, и даже если я не всё ему говорю, он мне нужен. Такое ощущение, что вся усталость, недосып и стресс, вдруг разом сваливаются на меня. Я чувствую себя опустошённым. Сползаю на пол, хватаясь руками за голову.

- Я не гей.

Лиам присоединяется ко мне, садясь рядом.

- Что это тогда?

- Это только он.

Только сказав эти слова, я понимаю, насколько они правдивы. Я не гей, мне не нравятся другие парни. Это только он. И реакция Лиама меня удивляет, потому что он мой лучший друг с детства, и не смотря на его увлечения футболом, он не ведёт себя, как идиот.

- Надеюсь, ты знаешь, во что ввязываешься.

- Не знаю Лиам, в этом-то и проблема.

Я ничего не знаю. Абсолютно ничего. Я не знаю, во что ввязываюсь. Даже не знаю, ввязываюсь ли. Знаю только, что мне понравилось его целовать, что мне нравится его присутствие и возможно поэтому мне становится так больно, когда я узнаю, что Лиам нигде его не видел. Он не приходил на пары эти несколько дней.

И я, наверное, не только тупица, но и последний узколоб, потому что я до сих пор не хочу связывать их.


Д-4 Отказ.

22:33.
Я лежу на кровати с ноутбуком на животе и опять непрерывно смотрю на форум разговоров Университета. А если точнее, то на страницу, где должен был быть профиль Анонима, а не слова NOT FOUND. Они пропали шесть дней назад, и я знаю, что должен перестать обманывать себя и признать что «они», на самом деле «он», но я не могу. Что-то во мне отказывается принять это. Ведь если я признаю это, то мне придётся признать ещё и тот факт, что я теряю не двоих, а одного. Только вот, мне нужны оба. Не знаю почему, но это так. Мне нужны они оба. Я столько времени об этом думал, что у меня болит голова. Ища аспирин, в ящике своего стола, я натыкаюсь на свёрнутый листок бумаги. Я думал, что выбросил его. А он здесь. И, чёрт возьми, это так приятно.


 «Поздравляю – Г»

Я всё ещё помню его зелёные глаза и серую футболку. Взгляд, которым мы обменялись в тот день, на поле. Те кошмары, которые снились мне всю ночь, из-за тех девушек, сказавших, что он приковал парня к батарее. Вспоминаю крутящиеся вокруг него слухи, которые делают из него больного извращенца. Думаю о нашем первом поцелуе. О поцелуе на кладбище. О его нежности и о том, как легко он дал мне поцеловать себя. О том, как он обвёл моё лицо руками, и как его пальцы гладили мою кожу, как-будто, успокаивая. От одних воспоминаний по коже бегут мурашки. Не знаю, откуда взялись эти слухи, но я отказываюсь им верить. Я не могу. Только не после того, как он меня поцеловал. Вспоминаю тот день, когда он вывел меня из зеркальной комнаты на городском фестивале. О его взгляде и успокаивающем тоне, когда мы вышли оттуда. О том, как я сбил собаку, как он гладил её, как говорил... Или о том дне, когда Луи-щенок родился, с моей бесполезной помощью. Я помню то переживание на его лице. Его улыбку, когда он держал щенка в руках. Его беспокойство обо мне, когда я чуть не упал в обморок. Не говоря уже о той ночи, когда он заботился обо мне. Слухи - плохие и жестокие. Он слишком человечный, чтобы люди такое о нём говорили. Он другой. Моя голова опять болит. Вздыхаю. Вот, как я провожу время уже четыре дня. Я думаю. Снова и снова.

Складываю листок бумаги и уже готовлюсь положить его обратно, как меня осеняет. Роюсь в ящике, переворачиваю всё, что можно, прежде, чем нахожу её. Флэшка. Не могу поверить, что мог забыть, и ещё, не могу поверить, что он тоже забыл. Ведь он не просил меня её вернуть. Ни разу, с того момента, как забыл её в машине. Долго держу её в руках, рассматривая, потому что знаю что то, что я собираюсь сделать – неправильно. Но если он не попросил её обратно, это значит, что на ней нет ничего, кроме музыки. И он меня бросил, так что... Думаю, это даёт мне право. Право найти хорошее оправдание. Вставляю её, мучаясь угрызениями совести. Мне не нравится это ощущение, я как будто вторгаюсь в его личную жизнь. Но сейчас, когда высветлился ярлык, – это сильнее меня. Пути назад нет. Там всего три папки.

МУЗЫКА. Быстро пролистываю плейлист, тут минимум двести песен, и я не знаю и половины групп.


КОМПОЗИЦИИ. Здесь только одна аудиозапись. "Don't let me go by Harry Styles". Включаю, и с первой секунды не могу дышать. Буквально. Блять... Не знаю, то ли от его голоса, то ли от слов песни... Но только услышав их, я понимаю, как ему больно. Насколько он разрушен изнутри. И это настолько меня завораживает, что я жму на "Replay", чтобы услышать её вновь и вновь.

Название третей (и последней) папки, содержит только три буквы «СЭМ». Но мой мозг сразу находит связь. В памяти появляется разговор между Даниэль и Элеанор.

«-Помнишь его бывшую подружку? Как её там звали...
-Сара?
-Нет... Эм, Саманта!
-Да, точно, Саманта. Люди говорят, что ей пришлось уйти из университета, потому что он превратил её жизнь в Ад. [...] Он везде за ней ходил, отправлял ей тонны сообщений, всё время звонил. Бедная девушка была вынуждена поменять Университет!»

И их догадка о том, что он изнасиловал её, тоже. Слухи. Опять и снова. Это глупо, ведь даже, несмотря на то, что я не верю в это, мне страшно открывать папку. Ведь имя-то настоящее, значит, слухи не полностью выдуманные. Не знаю, чего именно я ожидал, но точно не ТАКОЕ. Только не такую искреннюю улыбку на его лице.



Смотрю все фотографии. Их сотни. Вместе, или её отдельно. Она смеётся, улыбается, кривляется. Саманта прекрасна. У неё настолько естественная красота, что отнимает дар речи. Не могу перестать рассматривать каждую фотку. Особенно те, на которых он с ней. Я никогда не видел его таким счастливым. Никогда не видел такую искреннюю улыбку. Гарри с фотографий не имеет ничего общего с тем Гарри, которого я знаю. У Гарри с фотографий нет такой боли во взгляде. Нет той грусти на лице. Этот Гарри живёт, а тот - выживает. И все эти слухи о нём и о Саманте – полный бред. Я понимаю это, сейчас. Они были счастливы вместе. Между всеми появляющимися фотографиями я замечаю одну определённую. Единственную, на которой он один. Не могу отвести взгляд.



Застыл. Точно, я застыл. Застрял на этой фотографии. На его глазах. На его взгляде. На его улыбке. На его лице, не выражающем боли. Я застыл, потому что считаю его прекрасным. Потому что хочу видеть его таким, каждый день. И его голос, который по сотому кругу звучит у меня в комнате, сводит с ума. Правда. Я не часто слышал его до сегодняшнего момента, потому что он не очень-то и любит говорить. Слышать, как он поёт, это... Не знаю. Это внутри меня. Не могу объяснить словами. Мне нравится, как он поёт. Я распечатываю фотографию. Не знаю почему, ведь она ещё долго останется в принтере, но всё равно делаю.

Продолжаю просматривать фотографии, и чем дольше я это делаю, тем больше злюсь на слухи. Это полная хрень. Они всё портят в их истории. Они с Самантой были счастливы, чёрт возьми. Они любили друг друга. Стоит только взглянуть на них, чтобы понять это. То, как он на неё смотрит, когда она улыбается, когда она корчит рожицы, без разницы. Он всегда смотрит на неё с огромной нежностью. Не понимаю почему, но я практически ревную... Забываю всё, когда открываю последнюю фотографию, и моё сердце сжимается. Больно.



Это врата кладбища, у дороги. Кладбища, где я два раза видел его. Кладбища, где мы поцеловались. И теперь, я знаю, почему он ходит туда. Знаю, что причиняет ему столько боли. Ради кого он страдает настолько, что ложится на могилу посреди ночи, с бутылкой водки в руке. Это Саманта. Песня, всё ещё играющая с колонок, и её текст разбивают мне сердце. Он написал её для неё? Он поёт её, когда приходит к ней? Приходит к ней... Чёрт. ПОЧЕМУ я не подумал об этом раньше? И после пяти дней бессмысленного ожидания, я во что-то верю. Надеюсь найти его там. Кажется, я ни разу в жизни не был таким быстрым. Меньше, чем за 25 минут, я уже напротив входа на кладбище. Около полуночи. Его 4х4 нет, но в первый раз он тоже был без машины. Пришёл пешком. Практически бегом дохожу до могилы Эрнест. Нет никакой бутылки водки. Нет зелёного взгляда, рассматривающего небо. Его здесь нет. Что-то во мне болезненно сжимается, и я понимаю, как глупо было надеяться найти его здесь. Я настолько разочарован, что ложусь на его место и смотрю на звёзды, вместо него.

- А ты его видел? Он приходил?

Конечно же, Эрнест мне не отвечает. Я разговариваю с могилой. С могилой незнакомого мне парня, и мне плевать. Ведь, каким-то образом, Эрнест тоже связан с нашей историей. В смысле, с той маленькой историей, которая у нас была... Мне кажется, что я окончательно всё потерял. Только вот, лёжа здесь, я чувствую себя ближе к нему. К Гарри, не к Эрнесту. Поэтому я лежу. Не знаю, сколько времени, но я лежу, смотря на звёзды, видя перед собой его фотографию. Его взгляд и его лицо, чтобы заполнить эту пустоту. Я встаю и рассматриваю все надгробия. Ведь даже если у него не хватило смелости лечь на её могилу, она должна быть недалеко. Не справа и не слева, а прямо напротив. Могила красивая. Чёрная и простая. Такая же, как и само надгробие.

«Саманта Джонсон.