Шах и Мат #Wattys2016

۩ |Глава 1

"Враждебность среды растет
по мере в ней вашего пребыванья;
и зрение обостряется."

«Какой снег в конце марта?» - совершенно из неоткуда этот вопрос свалился мне на голову.

Действительно. Крупными белыми хлопьями снег засыпает мокрый асфальт - до этого прошел ледяной дождь. Ветки гнутся от сильных порывов ветра, едва не ломаются. А ведь совсем недавно было теплее. Люди бегут на остановку и кутаются в свои вязаные шарфы. Каждый из них спешит домой, чтобы укрыться от непогоды в своем уюте.

Я отличаюсь от них. Совсем не хочу в свой дом. От одной только мысли об этом предательски подгибаются колени. Нет ничего страшного в самом доме - стульях, столах, кроватях, стенах и потолке, страшное есть в городе, где он находится. В родном городе, откуда в детстве пришлось уехать, якобы, навсегда. В людях, которые там наверняка еще живут. В стенах бывшей школы, которая, наверное, разваливается на части. В пределах старых ферм за городской чертой и темных подвалов полузаброшенных домов. В воспоминаниях, которые преследуют до сих пор. В причине этих воспоминаний.

Кто-то коснулся моего плеча совсем некстати.

- Мы почти приехали, готовься выходить, - устало сказала мама и достала из кошелька деньги за проезд.

По коже пробежались мурашки. Не хотелось снова выходить на улицу. Мне нравился этот уютный автобус больше, чем то место. Я не могла об этом сказать, будто бы дала обет молчания. Мы вышли из автобуса, я крепко зажмурилась, поглубже вдохнула и пошла вслед за матерью.

Заснеженная дорога была изученной наизусть. Вперед, налево, а затем снова вперед. Сбоку цветастые продуктовые магазины, а спереди - безликие пятиэтажки. Шесть домов, стоящих в форме прямоугольника. Широкий двор, заставленный дорогими машинами. Детская площадка - лестницы, качели, турники, с которых уже давно облезла краска. Вдох-выдох. Надо успокоиться. Закрываю глаза. Пять минут, и я дома. В безопасности.

Страх медленно отступал перед натиском горячего сладкого чая и теплого овсяного печенья. Пожалуй, зря я навела такую панику, но поделать с собой ничего не могла. Казалось, что вот-вот я встречу кого-то из них, меня снова назовут храбрецом и подтолкнут в спину, чтобы идти вперед. От таких мыслей становилось горько.