Смотри, что я потерял [Zayn Malik, Harry Styles] #Wattys2016

после полуночи

I told her that I loved her,
just not sure if she heard

Самые лучшие разговоры случаются после полуночи. Я помню себя лет так в пятнадцать: впервые в жизни с бутылкой вина в руках и в компании подруг, пообещала маме, что мы поедим пиццу и посмотрим фильмы. И именно в такие моменты вся правда выливается наружу, и ты чувствуешь себя так легко, так прекрасно, что хочется улыбаться, улыбаться и улыбаться. Сейчас я снова чувствовала себя маленькой девочкой, пробующей алкоголь в первый раз и видящей все как в сказке. Все было сказочным вокруг: уютная компания и пара пока еще не лишних бокалов, плечо Гарри как подставка для моей головы, и его теплое дыхание в области моих щек.

Я чувствовала себя несказанно хорошо. Даже не знаю, может ли быть еще лучше, чем сейчас.

Я любила этот момент, я любила все вокруг.

Я совершала триллион ошибок, но я никогда не сдавалась. Я была благодарна себе, я была благодарна друзьям, потому что они были рядом со мной, когда я хотела исчезнуть. Я корила себя, потому что обманывала Зейна в трехтысячных раз (наверное, даже больше), но я... я была собой. И я не могла измениться.

— Хочешь подышать свежим воздухом, Ана? — мне нравилось, когда кто-то называл меня Аной. Бархатный голос Гарри заставил меня подняться на ноги.

— Хочу, — я выдохнула почти в самые его губы, а затем, взяв за руку, потащила прочь из квартиры.

— Ты был когда-то на крыше? Первый раз я забралась туда больше года назад и никому не говорила, что она открыта. Наверное, они и так знают, но мне приятнее думать, что это моя маленькая тайна. Но тебе я покажу. Тебе я все покажу. Быстрее, полезай же быстрее, — я без умолку тараторила, пока пыталась залезть по прямой лестнице, которая, черт, была такой неудобной, и я представляла, как падаю прямо на Гарри, и мы вдвоем катимся куборем с лестницы, а потом все плачут на наших похоронах.

Но пара бокалов вина не смогли отнять всю мою грацию, и я аккуратно подняла люк наверх, даже боясь представить, что могла раздавить крышкой очередной труп какого-нибудь бедняжки голубя. А их, честное слово, там было очень много.

Все надо было выполнять предельно аккуратно, потому что это не самое удобное занятие: залезать на крышу через пять тысяч лестниц и маленькие чердаки. На руках я подтянула тело и, в конце концов, почувствовала землю под своими ногами, пока Гарри неуклюже лез по лестнице ко мне.

Нам предстояло подняться по еще одной, но уже более маленькой лестнице, и тогда крыша, в конце концов, предстанет перед нами. Луи жил в многоэтажном доме, поэтому вид был несказанно хорош. В моменты, когда депрессия накрывала меня и когда по стечению обстоятельств я оказывалась у Луи, я просто покидала его квартиру и лезла на крышу, потому что это всегда успокаивало меня. Нет, я никогда не была из разряда тех придурковатых девочек-самоубийц, я просто любила этот вид всей душой.

— Как тебе? — этот вопрос был первым, который я задала, когда мы, наконец, оказались на самой крыше.

Ветер раздувал волосы в разные стороны, и я смеялась над тем, как челка Гарри топорщится. Он пытался поправить ее, но ветер, видимо, был против этого.

— Красиво. Ты-ы красивая, — неловко протянул он, а затем отвернулся от ветра и скрестил руки.

— Холодно? — я ходила почти у самого края. — Ну же, подойди ко мне.

— Если ты будешь рядом, то мне не будет холодно, — подмигнув, Гарри опустился на пол и прислонился спиной к ограде.

Я отвлеклась от крыши и от чудесного Лондона, и повернулась к не менее чудесному парню, замерзающему и ждущему меня. Он шмыгнул носом, и я опустилась рядом с ним, роясь в кармане легкой куртки.

— У меня кое-что есть для нас, — игриво произнесла я, практически касаясь губами уха Гарри.

Я выудила фляжку и потрясла ей прямо перед лицом Гарри.

— О да, круто! Давай напьемся на крыше! — с сарказмом произнес он.

— Это я и собираюсь сделать. Тут водка с соком...

Я отлила немного алкоголя на вечеринке в свою фляжку, потому что его было критично мало, а в моих планах не было «оставаться трезвой весь вечер».

— Мешают только...

— Заткнись! Я могу выпить это и одна, если ты не мешаешь водку ни с чем, фу, — плюнула я и принялась пить.

Я любила «отвертку» по двум причинам: это вкусно и это просто. Особенно, если добавлять много сока, жуткий вкус водки будет почти незаметен.

— А ну дай сюда, — я знала, что Гарри войдет в игру, но я не думала, что настолько быстро.

Спустя десять минут моя фляжка была пуста, а разум полон. Я смотрела на облака, и я постоянно думала о Зейне и том, что мне нужно искать выход из этой ситуации, пока рука Гарри нежно гладила моя спину. Сутью было то, что я не видела выхода.

Я просто посмотрела на Гарри и захотела поцеловать его. Бывает такое, что ты можешь смотреть на кого-то тысяч десять раз, а затем — бац — и захотеть его так сильно, что бабочки будут биться в животе так сильно, что, казалось бы, такого и быть не может. Но бывает.

Мои пальцы скользили по гладкой коже Гарри на подбородке, пока наши губы сливались в одно целое и, ох черт, как бы я хотела, чтобы сливались не только они. Я чувствовала тепло, нарастающее внутри меня с каждой секундой больше и больше, и вскоре мои колени стояли по двум сторонам от ног Гарри, все еще находящихся на холодном полу крыши. Ветер давал легкую прохладу, но я чувствовала пожар внутри себя, и это заглушало все остальные чувства.

— Я хочу тебя, — мне казалось, будто мои губы или, нет, я сама сгорю, если не скажу этого.

И это казалось таким правильным, черт, таким правильным в тот момент.

Рука Гарри сжимала мою задницу, пока мои руки обхватывали его шею, но я хотела чувствовать его глубже.

Горячо. Чертовски горячо. Мой разум затуманен, и я не имею понятия, что такое самоконтроль. Разве мне это нужно? Нет, мне это не было нужно в тот момент. Я делала быстрее, чем думала, и ширинка Гарри была уже расстегнута, и я видела, что он так же потерян, как и я.

Я хотела его. Хотела где угодно: в кровати, в ванной, на крыше и в подъезде. Плевать.

Я чувствовала себя беззащитной перед Гарри, но разве это было проблемой? Я чувствовала, что нужна ему так же, как он мне, а может, даже больше, если это вообще реально. Его дыхание обжигало кожу на моей шее, и он постоянно целовал, заставляя меня чувствовать себя так хорошо.

— Ох, Гарри, — я выдохнула сквозь губы, не в силах сдерживать себя.

Его руки сжимали мои бедра, а затем он резко ударил меня по ляжке так сильно, что любой почувствовал бы боль, но мне это, блин, нравилось. Он схватил меня рукой за шею и притянул к себе, но я не могла остаться в проигрыше. Я оставила укус на его шее, пока он толкал мои бедра ниже и ниже, а затем оттянула его губу зубами так сильно, что оттуда, может быть, пошла кровь.

— Аннабель, — он стал более грубым, и я знала, что скоро все кончится. Гарри кусал свою губу, и я не могла смотреть на это — мне хотелось укусить его губу еще больше, снова, — Аннабель... Я... о, я люблю тебя.

— Да-а.

Когда дело было кончено, я еще раз проверила, пуста ли фляжка, и каким было мое счастье, когда я обнаружила на дне водку на пару глотков. Все плыло перед глазами, и я чувствовала, как мои щеки горят, пока Гарри застегивал ширинку и выглядел смущенным.

— Извини, — промямлил он.

— Ага, — небрежно бросила я, даже не понимая, за что. Какая разница?

Я посмотрела на использованный презерватив в его руке, и это выглядело мерзко.

— Ха-ха, угадай, что я хочу сделать?

— Не могу угадать, — Гарри поправил свои волосы.

— Давай бросим презерватив с крыши!

И мы сделали это. Мы смеялись, как глупые дети, наливающие воду или что-нибудь еще в пакетики или презервативы, найденные у родителей, и кидающиеся этим с балконов. Ужасно. Просто ужасно. Но кому какое дело?

***

Я стояла перед зеркалом на следующее утро и, черт возьми, не могла понять, что за дерьмо творится на моей шее. Она была синей и фиолетовой от засосов, оставленных мне... Я задавалась вечным вопросом: видел ли это Зейн? И я не знала ответа.

Это убивало меня.
Это заставляло мой мир рушиться.
Я была на грани истерики.