Смотри, что я потерял [Zayn Malik, Harry Styles] #Wattys2016

мороз по коже

  Я спала в объятиях Зейна, будто все в моей жизни складывалось так, как и должно было. Как я и планировала. На самом деле, за всю ночь я так и не смогла сомкнуть глаза — лежала рядом с человеком, которого либо собиралась обманывать всю дальнейшую жизнь, либо была готова разрушить его и мое будущее, смотрела на его длинные ресницы и вечную щетину, которую, возможно, он даже не хотел сбривать, но я настолько погрязла в своем собственном маленьком мире, что на протяжении долгого времени не замечала всех этих вещей.

Он медленно дышал, и его кожа так приятно пахла вчерашним одеколоном, что я прижималась ближе к его шее, наслаждаясь этим.

Роберт не вернулся домой этой ночью. Хоть что-то шло так, как мне хотелось.
Я смотрела на его загорелое тело, неиспорченное татуировками, и мне это нравилось. Но когда я думала о этих чернилах на коже, в голове вновь вставал образ Гарри чертова Стайлса, которого я хотела выпроводить из своего разума побыстрее. Я играла в игру против самой себя и проигрывала.

Я знала, что сделала свой выбор и должна быть счастлива. Но не могла. Нескчаемый поток мыслей уносил меня куда-то прочь от успокоения, и я надеялась, что не заплачу в тысячный раз за эту бесконечную ночь.

Каждый час тянулся как десять, и я подумала буквально обо всем в своей жизни. Когда же я свернула не туда? Когда позволила Гарри ворваться в мой разум и разрушить все там.

Хотела бы я, чтобы всего этого не было?
Нет.
Я думаю, нет.
В этом и проблема.

Даже сейчас, когда я на грани того, чтобы остаться в одиночку в целом мире и потерять буквально все, я не могу жалеть о губах Гарри Стайлса на моей коже. Я хотела этого. Я так сильно хотела.

***

Целую неделю я занималась черт знает чем. Целую неделю я продолжала лгать Зейну и прятать слезы от него. Я целовала его каждое утро, я говорила ему, что люблю, хотя не была уверена, любила ли я вообще кого-то. Я была повержена врагом по имени Аннабель Олдридж.

День первый. Я думала, что не идти в университет — лучшая из идей, но еще я знала, что не могу сдаваться так легко. Настанет день, когда мои глаза найдут его в толпе, и тогда я сгорю заживо, не в силах справиться с болью. Или же... я пойму, что все, о чем я думала — мои выдумки, которые я тщательно вбивала в свою голову.

Но ничего подобного, конечно же, не произошло. Я нашла в себе силы перейти порог квартиры и доехать до университета, но на первое занятие сил идти не было. Горячий кофе, обжигающий язык, горький и при любых других обстоятельствах невкусный, казался лучшим средством спасти себя из этой паутины дерьмовых событий.

В этот день я собиралась тщательнее, чем когда-либо. Постоянно встречаются дурочки, которые после расставания с кем-либо (что, определенно, не было моей проблемой), не приходили на учебу вовсе или приходили с таким видом, будто они прорыдали всю ночь. Ну, так, наверное, и было, и даже может быть, что так было со мной, но показывать такую свою слабость — верх безрассудности. Если когда-то уж и надо хорошо выглядеть, то это, несомненно, тот случай.

Всеми возможными и невозможными способами я пыталась избежать встречи со своими друзьями, особенно с Гарри, который был мне недобывшим и недодругом.

Каждую секунду я боялась, что Роберт вот-вот позвонит Зейну и расскажет все. И я жила одной лишь надеждой о том, что он хотя бы позволит мне сделать это самой, но еще я сомневалась, способна ли на такой шаг.

Оливия сама меня нашли, когда я неуклюже стояла рядом с расписанием, держа в руках слишком много вещей.

— Как ты? — взволнованно произнесла она, пока мой взгляд блуждал по листам с текстом, где я ничего не могла разобрать.

— Нормально, я думаю, — я пожала плечами, не желая страдать у них на глазах. Я все еще не приняла реальность на все сто процентов, поэтому я понятия не имею о том, как я себя чувствовала, — а вы как?

— Так же. Мы все вчера очень сильно поссорились и разбежались по домам буквально после твоего ухода. Сейчас все уже получше, но я не видела ни Гарри, ни Луи, — угрюмо выдохнула она.

Я поджала губы, и это, как оказалось, послужило поводом для Лив обнять меня. Я закусила губу, потому что это было приятно — просто так получать объятия от кого-то, когда тебе плохо и ты хочешь разрыдаться посреди коридора.

— Ты будешь в порядке, — заверила меня подруга, и я отрицательно помотала головой.

— Возможно. Лет через десять.

Когда я уже выходила из университета, я увидела то, чего, несомненно, не хотела видеть. Уловив взглядом темно-синюю толстовку, которую я бы не спутала ни с одной другой, я уже точно знала, что мне надо давать задний ход. Он просто поправил свои волосы и прошел мимо, смотря вперед так, будто Аннабель Олдридж никогда не существовала в его жизни.

Это дало мне окончательный повод разбиться. Слезы оставляли дорожки на моих щеках, и их было так много, что я не могла этого контролировать. В попытке убежать прочь от собственной жизни я шла слишком быстро, не замечая никого вокруг себя.

Впервые за долгое время я ехала домой на метро.

День номер два. Я решила, что не смогу вынести еще одного потрясения такого масштаба, и университет сегодня точно не для меня. Я пролежала в кровати полдня, разбуженная тем, что дверь с шумом закрылась. На пороге стоял Роберт, и мы оба посмотрели друг на друга без тени улыбки.

— Ты сказала ему? — все, что Роб спросил у меня.

— Нет.

— Ты скажешь?

— Да.

Вот и поговорили.

День третий был интереснее, потому что я нашла в себе силы выбраться в магазин. Я купила целую тонну шоколада, ну и, конечно, не только его, а затем устроилась в спальне у телевизора, просматривая серии «Сплетницы» и поедая шоколад. Ох, мамочка могла бы мной гордиться. Точно.

На четвертый день я проснулась от телефона, орущего на весь дом. На экране высветилось имя Габи, и я немедля взяла трубку.

— Д-да? — сонно произнесла я, касаясь головой подушки снова.

— Я просто хотела спросить, как твои дела. Прости, если разбудила! — она говорила слишком много и слишком быстро.

— Ага-а, ничего, — лениво сказала я, и мой голос хрипел, — все хорошо. Я дома. Сплю. Ем шоколад. Смотрю сериалы. Добро пожаловать в мою жизнь.

— А что насчет университета? Вы с... Гарри... так и не говорили?

Почему каждый думал, что имя Гарри — эпицентр моей боли. Почему все, кто спрашивал у меня что-то и был в курсе событий, пытался обойти эту тему стороной, хотя все, к чему сводились наши разговоры и было этой темой.

— Нет, и я не думаю, что это когда-то произойдет.

— Ладно...

— Ладно, извини, пока. Мне надо сделать кое-что по дому.

И я отключилась. Это было грубо, но я не была способна проявлять доброту сейчас. Мне просто не хотелось. Ситуация с Оливией была чуть лучше, потому что она действительно была из тех людей, которым не плевать.

Пятый день казался адом, спустившимся на землю и ставшим моей реальностью. Роберт давил на меня, подавляя все чувства, идущие изнутри, и я теряла контроль.

— Скажи, — проговорил он губами, когда Зейн разливал чай для всех нас.

— Ты скажешь ему на этой неделе? — спрашивал он, пока мы сидели в гостиной, ожидая прихода Зейна. — Ты скажешь хоть когда-нибудь?

— Он должен знать, — тихо прошептал Роб, когда Зейн засопел у меня на плече во время просмотрела «Люди Икс».

— Он узнает. Он узнает, — все, что могла ответить я, не разговаривая с назойливым братом моего все еще бойфренда целый день.

День шестой. Я вновь думаю, что отсиживаться в груде одеял — не выход. Я взяла свои вещи. Я сделала лохматый хвост. Я села в машину Зейна. Я вышла перед зданием из красного кирпича и почувствовала, как бешено бьется сердце в грудной клетке. Я пришла в университет. Прямо навстречу Луи, Оливии и, конечно же... Гарри.

Гарри. Гарри. Гарри. Гарри в каждой моей мысли.
Его слишком много, он заполняет каждую клеточку меня, находясь дальше, чем когда-либо.

Я неловко улыбаюсь, машу им и прохожу мимо, не отрывая взгляда от Гарри. Он смотрит вперед, игнорируя мой взгляд. Дерьмо.

Порой случается такое, что мы, имея кого-то, даже не осознаем его значимость, а теряя, начинаем вдруг ценить. Так было и со мной. Я понятия не имела, что чувствую к Гарри Стайлсу, но в миг, когда я потеряла его, все вдруг прояснилось. Он не был тем, о ком я грезила с детских лет, и он не подходил под мои мысли об идеальном парне, моей семье точно не понравились бы его увлечения татуировками и мотоциклами, но он был пределом моих мечтаний прямо здесь и прямо сейчас.

Я хотела Гарри Стайлса в самом невинном из всех смыслов — просто рядом с собой — больше всего на этом свете.

Когда чья-то рука крепко ухватила меня за запястье, я на секунду подумала, что это он, и что он снова хочет поговорить со мной, но так, конечно же, не было. За моей спиной оказалась Лив.

— Как ты? Помни, ты все еще наш друг, тебе не обязательно отдаляться из-за того, что случилось.

— Обязательно, — бросила я, прикрывая глаза и чувствуя всепоглощающий поток боли.

Боль овладевала мной, а затем скатывалась по моим щекам солеными слезами, и я не могла допустить это вновь.

— Прости, поговорим позже, — произнесла я, оставляя подругу за своей спиной.

Я сбежала из университета чуть раньше, чем планировала, потому что я не могла выносить эти стены вокруг себя — я думала о Гарри буквально каждый момент.

Седьмой день — день, когда я решилась...