Зачем нужны друзья? Эта неделя, как и любая другая, началась с ненавистного понедельника. Иногда (обычно -- ранними утрами) задумываюсь: почему первый день столь мерзкий? Хмурый, безжизненный, тянущийся прилипшей к подошве жвачкой. И раз за разом прихожу к одному ответу: понедельник противен лишь потому, что это понедельник. Он не бывает хорошим. Сегодня -- не исключение. В моем шкафу явно кто-то поселился. Как иначе объяснить постоянную пропажу носков и футболок? Я почти свыклась с невидимкой, но он перешел всякие границы: бесследно исчезли любимые джинсы. Дела плохи. Точнее -- типичны для понедельника. До учебы осталось тридцать минут, а я стою в пижаме и, нетерпеливо постукивая босой ногой, осматриваю содержимое полок. -- Мам! -- прокричала я вглубь коридора. -- Ты видела джинсы? -- Не только видела, но и постирала, -- отозвалась мама. Прекрасно! Второй пары нет; неделю назад она поздоровалась с торчащим из скамейки гвоздем и обзавелась дыркой размером с кулак (сама виновата -- неудачно дернулась). А пропускать учебу из-за постиранной одежды -- малодостойная причина. Хотя оригинальная. -- И что теперь делать? Я пробубнила под нос, но мама услышала и предложила, по её мнению, гениальную идею. -- Надень юбочку. Ой, нет, обойдемся без юбок. Я к ним относилась с вечным недоверием: то задерется слишком высоко, то собьется,то ветром сдует до уровня пупка. Ещё и колготки в тон искать, и кофточку подбирать. А в школу попробуй приди в колготках -- от ободранных стульев мигом заработаешь зацепки. -- О, брюки, -- с облегчением выдала я, дергая за черную штанину. К ногам кульком свалилась запиханная в шкаф одежда. Я резким движением втолкнула её обратно и продолжила поиски. На сей раз -- джемпера. Сборы потребовали ровно десять минут. В любой внешности есть плюсы: пока девочки из класса мучаются с расчесыванием длиннющих волос, я расправляюсь со своими, едва доходящими до подбородка, за минуту. Взъерошил -- прическа. Рюкзак забился тетрадками и сиротливым учебником алгебры. Мы с соседкой по парте давно сговорились пользоваться одной книгой на двоих. Даже составили список: кто -- какие приносит. Конечно, не обходится без огрехов, и мы постоянно притаскиваем две толстенных книженции по биологии, зато совершенно забываем, в чьих обязанностях физика. Но всяко легче, чем носить шесть учебников, парочку пособий, практикумы и художественную литературу на одноименный урок. -- Вот отвлеклась бы хоть на секунду от драгоценного компьютера и собралась с вечера, не пришлось бы носиться по дому с вытаращенными глазами, -- назидательно сказала мама, высунувшись из ванной. -- Спасибо за поддержку, -- съязвила я. -- Всё, побежала. И застегнула молнию на модной куртке. Из тех, которые доходят до талии, особо не греют, зато отлично продуваются; но чертовски красивые. Впрочем, недельку пожертвую собою ради красоты и перелезу в удобный длинный пуховик. Чистящая зубы мама пробулькала что-то в ответ и, словно царь -- посохом, махнула зубной щеткой в направлении входной двери. Вчера ноябрь забыл о том, что он принадлежит осени, и засыпал улицы снегом. За ночь белоснежная перина отмерзла, спуталась с оттаявшей грязью и превратилась в ледяной каток. Деревья поседели и поникли, небо укуталось пепельной шалью. Путь до школы занимал около шести минут, но сейчас ушло целых пятнадцать. Я семенила по скользкой дорожке и ругала себя за нерасторопность. Опоздание, конечно, не смертельно -- вахтерша к подобным вещам привычна и впустит, чуточку пожурив. Но лучше поторопиться, а то учителя любят рассказывать опоздавшим нудные лекции о дисциплине, умении распределять время и почему-то о собственной молодости. В класс я влетела последней, вместе с брюзжанием звонка. Торопливо извинилась перед химичкой, Светланой Витальевной, и плюхнулась на стул третьей парты по центру. Соседка-Ирка скептически оглядела меня с головы до ног. -- С края света неслась, Золушка? -- в полголоса пропела она. -- На бал опаздывала? Я в ответ сняла с её плеча длинный волос медного цвета и помахала им перед самым носом. -- Опять разбрасываешься шевелюрой? Смотри, последние крохи потеряешь -- будешь блестеть лысиной. Ирка, показав язык, сделала вид, будто заинтересована темой урока. Но буквально сразу повернулась вполоборота. -- А ты слышала, что... Она собиралась договорить, но химичка, не переставая писать на доске длиннющую формулу (вылитое чернокнижное заклинание: громоздкое, непонятное и непроизносимое), грозно рыкнула: -- Никитина, Смирнова, заскучали? Диана, помоги-ка с уравнением. Пятнадцать любопытных пар глаз разом уставились на нас, и я, залившись стыдливым румянцем, помотала головой. -- Эх ты, трусиха, что в нем сложного? Банальная реакция, такую первоклассник осилит, -- заявила Светлана Витальевна, возвращаясь к "заклинанию". -- Бу-бу-бу, -- передразнила Ирка химичку. -- Спрашивается, зачем нам программа первоклассников? Так вот... -- Напиши, чтоб обошлось без замечаний. Я вырвала из тетрадки лист и передала его Ирке. Та быстро застрочила, изредка перечитывая и зачеркивая отрывки. Ирка -- моя лучшая подруга. Наверное, даже единственная. Познакомились в первом классе и намертво прилипли друг к другу на девять лет. Иногда она жутко бесит, но я стойко терплю её выкрутасы. Из недостатков в Ирке повышенное самомнение (а вместе с ним -- умение переводить любую тему на себя) и ветреность. Думает она исключительно о парнях, причем всегда -- о разных. Внешность у подруги приметная: доходящая до лопаток рыжая копна, наивные голубые очи и россыпь веснушек на щеках. Мне с моими темными волосами, каре-зелеными глазами и бледной кожей с ней не соперничать, да я и не собираюсь. Каждому своё. Зато я помню таблицу умножения и слово "ненавидеть" пишу без ошибок. Ирка размахнулась на обе стороны листка, я прочитала написанное и ответила коротким смешком. Затем поделилась последними новостями. Светлана Витальевна, дописав уравнение, спросила, что получится, если решить его. Я буркнула: "дьявол", за что получила пару одобрительных хихиканий от одноклассниц. Химия пролетела незаметно. Всю перемену Ирка кому-то названивала. Она бродила взад-вперед по вытянутому коридору и хмурила брови. Шипела на вопящих пятиклассников и вновь утыкалась в телефон. Дети проносились толпами, орали как племя воинственных дикарей, дрались портфелями. В общем, нарывались на затрещину. -- Чего случилось-то? -- вопросила я, когда Ирка вернулась к кабинету географии. Наш класс подтягивался лениво, группками, доедая пирожки и посматривая на часы. Вылитые коалиции. Между собой почти не общаются, ограничиваются скупыми приветствиями. Общие походы, прогулки, как в фильмах, -- фантастика. Девичья половина вечно сплетничает и строит интриги. Мальчики -- дети-переростки; с девчонками дружить отказываются, называют нас пустоголовыми. Впрочем, на старшеклассниц правило не распространяется, другое дело, что старшеклассницам девятиклассники ни к чему, им интересен кто взрослее. Замкнутый круг. Раньше я была рада наладить отношения с ребятами, но совершенно не получилось. -- А, ерунда, -- отмахнулась она, но вдруг задумалась. -- Слушай, Дианка, есть предложение на миллион. -- Рублей? -- я сощурила глаза. -- Пока -- благодарностей, -- хмыкнула подруга. -- Рассказывай, что ли. -- Не, -- она помотала подбородком и заговорщицким тоном добавила: -- Позже. На уроке напишу, а ты обдумаешь, соглашаться или нет. Лады? Я пожала плечами. Дело хозяйское. Но зачем раззадорила раньше времени? Вот и гадай, какая пакость нынче у Ирки на уме? В прошлый раз она потащилась на крышу двадцатиэтажки, разумеется, прихватив меня. И я, боящаяся высоты даже своего, четвертого, этажа стучала зубами от страха и жмурилась, пока Ирка свешивалась с бортика и восклицала: "Красотища какая, иди сюда!" А полгода назад подруга удумала пойти на курсы самообороны. Их, по её словам, вел очаровательный юноша. Меня она взяла за компанию, несмотря на все протесты и мольбы. Инструктор, действительно, оказался прелестнейшим парнем; увы, глубоко и надежно женатым. В итоге теоретическую часть занятий я проспала с открытыми глазами, а практическую исполняла худо-бедно. Скорее -- худо. То спотыкалась, то неправильно делала выпад. Благо, страдала недолго -- Ирке курсы разонравились через месяц, и наступила свобода. С неё станется втянуть меня в очередную передрягу. С другой стороны, а зачем ещё нужны друзья? Дребезжащий кастрюлей звонок оторвал от размышлений. Ребята разбрелись сонными мухами по классу; Ирка потащила меня к последней парте, стоящей рядом с окном. Попутно едва не подралась с желающими там сидеть, но отвоевала место и гордо выложила ручку с тетрадкой. Негласное правило: лежат вещи -- занято. Географичка монотонно рассказывала о почвенных слоях, одноклассники постепенно убаюкивались, начали перешептываться или рисовать на полях тетрадки. Подруга, осмотрев кабинет, вырвала клочок бумаги. Покрутила в пальцах. -- Мой мальчик куда-то пропал, -- горячо шепнула она, забыв про обещание написать. -- И? -- я недоумевала, чего от меня хотят: уж не свалить ли вину. -- Наверное, занят. -- Три дня на звонки не отвечает. -- Ирка нарисовала грустный смайлик. -- Ой, тоже мне -- проблема. Кто из нас месяцами динамит парней? И трубку не берет, и прикидывается занятой, а сколько номеров забросила в "черный список"? А бедные кавалеры ходят кругами, ноют, просят вернуться. Один даже замужество предложил, правда, оно ужаснуло подругу сильнее прочего. -- Нет, он явно что-то таит. -- Это кто вообще? -- я призадумалась. -- Макс? -- Да какой Макс! -- цыкнула Ирка. -- Артем! Я скорчила наигранно удивленное лицо. -- Ах, извините, как я умудрилась забыть. Поражаюсь: каким образом она, меняя мальчишек раз в семидневку, запоминает имена. А может, потому и меняет? Обозвала не так, извинилась и сбежала с чистой совестью? Сидящие спереди парни повернулись к нам и единогласно передразнили: -- Кудах-кудах. -- Замолкните, -- разъярилась Ирка. -- А чего на весь класс визжите? -- Мы не визжим! -- рявкнула она под моё хихиканье и неодобрительное постукивание указкой по парте от географички. Ребята, предвкушающие представление, развернулись к нам. Щеки учительницы стремительно побагровели. Она раздула ноздри и отрезала: -- Никитина, Смирнова, вон отсюда! -- Мы обсуждали тему урока, -- клятвенно заверила я и, выслушав язвительное учительское "Ну-ну", понизила голос до шипения: -- А от меня каких действий добиваешься? Предлагаешь ходить за Артемом и спрашивать, почему он не перезвонил? -- Гнилой номер. Дома не появляется. Я уже и слежку устроила, и бабулек у парадной подмаслила -- чтоб оповестили, как заметят. Но он будто сквозь пол провалился -- нигде нет. Ирка прикусила губу, засмотревшись в окно на падающий снег. -- Короче, -- сдалась она, -- ты детективы любишь? -- Ну, -- с сомнением ответила я. -- А если я поручу разузнать, что с ним случилось, возьмешься за дело? Я, будучи в неподдельном изумлении, приоткрыла рот; часто заморгала. Всякого ожидала, но не такого. -- Как ты это представляешь? Буду сидеть под кустом и ждать, когда он появится? Или в замочную скважину подсматривать? -- Ну, Дианочка, тебе лучше знать. Я вообще не в курсе, что с Артемкой. А вдруг он в беде? Или с другой замутил? А ты ведь читала много, понимаешь, как действовать, как вести расследование. Куда пойти, что сказать. Обязательно приметишь важные детали. Глупее и не придумать. А те, кто осилил медицинскую энциклопедию, моментально становятся врачами и могут кромсать людей? Поразительная логика. Во мне нет таланта к распутыванию задачек. Напрочь отсутствует любая интуиция (я умело анализирую лишь прошедшие события, причем словами: "Надо было поступить иначе!"). Дедукцией не обладаю, сопоставить факты не способна. Выбрать меня на роль детектива, пусть и в масштабе поимки загулявшего парня, -- поступок бредовый. Я уж молчу о том, что невозможно стать сыщиком просто от желания: этому учатся, тренируются, развивают ум и логику. И найти человека, не обладая способностями, средствами или хотя бы везением, нельзя. -- По-моему, ты заболела, подруга. Ирка принялась нервно теребить прядь волос. -- Пожалуйста, Дианочка! Я жутко волнуюсь, -- сквозь всхлипы затараторила она. -- Мама его уехала, её тоже не спросить. Телефон молчит. На страничку свою три дня назад заходил. А если он -- любовь всей моей жизни?! И пропал! Я навеки останусь одна-одинешенька! Синие глаза наполнились слезами. Я спустила бы многое, но коли Ирка заплакала, дело -- труба. -- Ладно, -- вздохнула, понимая, что хорошим согласие не обернется,-- что-нибудь придумаю. Но ничего не обещаю. -- Ты самая лучшая на свете! -- Ирка сжала меня в объятиях под разозленное восклицание географички, которая свято не понимала, почему для кого-то болтовня важнее особенностей климата центральной полосы России. Увы, так и не поняла, а наши дневники пополнились замечаниями.
