О тонкостях моды и макияжа. Прибежать быстро не удалось. Лед покрыл улицы щедрым слоем, в отличие от дворников, которые пожалели песка и насыпали его тонкой линией вдоль дороги. При любой попытке разогнаться я балансировала, размахивала руками и грозилась шмякнуться на живот. Наконец, полоса препятствий завершилась, и я перекочевала в лифт. Нужный этаж сиял чистотой и порядком. Вика дожидалась меня, опершись на входную дверь, сверху которой был прибит номер "66". Напарница беззаботно возразила: -- И ничегошеньки дьявольского, на очки похоже. И провела пальцем вдоль дужек-хвостиков. Внутри дома переплетались мужская властность и женское желание к умильности. Первым, что я увидела, войдя туда, стали охотничьи фотографии Викиного папы, щедро развешанные по стене. Вторым -- пуфик и ложка для обуви одинакового светлого цвета с узором из ромашек. -- Это мамино, -- заворчала Вика, приметив мое недоумение. -- Она всякие вещички с цветочками скупает -- ставить некуда. Папуля против этого, но не спорит - мамины ж деньги, она ими и распоряжается. Судя по скривившимся губам, сама она предпочитала методы отца. И точно, на одной фотографии напарница целилась из ружья, на другой -- сидела около костра в мужском камуфляжном костюме, на третьей -- высовывалась из палатки. А выражение лица везде -- сытое и счастливое. Н-да, никогда бы не подумала. Вика провела меня в свою комнату, и я чуть не поперхнулась от удивления. Стены спальни были разноцветные. Совсем. Правая -- желтая, левая -- зеленая, спереди -- синяя, а сзади, как оказалось, красная. У люстры каждый плафон своего цвета. Покрывало лоскутное, рисунки -- в тон обоев, даже шторы в пеструю клеточку. -- Шикарно, да? -- засмеялась Вика. -- А потолок я подумывала сделать фиолетовым, но мама не разрешила. Сказала, буду в дурдоме жить. А это ведь по Фен-Шую: туда смотришь -- прилив сил, сюда -- умиротворение. -- Да, необычно, -- поддакнула я. Обстановка не раздражала. Непривычно, но интересно. И не мельтешит, не рябит, не надоедает. Осторожно присела на краешек огромной не заправленной постели. Вика только кивнула и откинула одеяло, чтоб я удобнее разместилась. Подсунула мне подушку и, потребовав не стесняться и развалиться "как у себя", сказала: -- Кушать будешь? -- Не откажусь, -- я смутилась. Голодный живот уже трижды урчал, напоминая о себе. Я сдавливала его локтем и вжимала так сильно, точно собиралась дотянуться им до позвоночника. Чашка с чаем и бутерброд -- то, что спасет мне жизнь. Но Вика опять удивила. Она принесла не хлеб и масло, а... суп. Целую кастрюлю с торчащей изнутри ручкой половника. Поставила на прикроватный столик и объявила: -- У нас самообслуживание. Наливай, сколько хочется. Я пододвинулась поближе, сглотнула слюну. -- А ничего, что я вас объедаю? Между тем, тарелку наполнила до краев. Схватила кусок хлеба и, обмакнув его, жадно откусила. От супа валил пар, а по спальне расплылся вкусный аромат овощей и куриного бульона. Вика с тоскою ответила, что её мама готовит тазами, как на целую армию, хотя в семье никто не ест чаще, чем два раза в день. Приходится спасаться гостями, иначе борщ станет "блюдом недели"; другое-то мама не делает, аргументируя тем, что холодильник полон еды. -- Ну, рассказывай, -- напарница уселась рядом, скрестив по-турецки ноги. И я поведала о Плюшке и объекте её страсти. Старалась без особых причитаний и громких заявлений о любви. Просто: есть девочка, которой давно симпатичен мальчик, но она стесняется ему признаться. Как бы их аккуратно свести, чтобы тот не заподозрил неладного. Детально описала внешность "кавалера", о девочке упомянула мало, не сказала даже, из какой она школы. Вика фыркнула: -- Дениска, что ли? Понятно, чего он ей понравился -- на моську-то миленький, но дурости в нем на нас всех хватит. Прикинь, Дэн девушек заменил гитарами. Вечно о струнах рассуждает, о видах каких-то. Акустика там, бас -- короче, ерунда. А месяц назад купил себе новую и целый день трещал про её звучание. Парню семнадцать лет! Она цокнула без особого одобрения. -- Ну, -- я отставила пустую тарелку, -- та девочка тоже малость помешана на одном увлечении. У нее всё свободное время занимает создание газеты. Я пыталась не описывать Жанну, ограничиться общими фразами, но Вика проявила проницательность: -- В Дэна влюбилась Плюшка? -- На свете много журнальных редакторов, -- не согласилась я, став пунцовой. -- Или как их там... верстальщиков, во. -- Но нас волнует личность Плюшки. -- Напарница почесала переносицу. -- Ты не парься: я -- молчок. И провела около рта кончиками пальцев, будто застегнув губы на молнию. Я расслабилась, потянулась. Вика забрала кастрюлю и, попросив подождать, отнесла её на кухню. Вскоре оттуда раздалось: "Пить что будешь? Могу фрэш или молочный коктейль забабахать". Я предпочла не выпендриваться и ограничилась обыкновенным черным чаем. Вика вернулась с двумя фарфоровыми чашками на подносе, поставила его на покрывало и сказала, словно всё время обдумывала одну мысль: -- Сложно их свести. -- Почему? -- я опечалилась. Вика, побрякивая ложкой, размешала сахар. -- Она ж совсем... скромная и невыгодная. Извини, Ди, если обижаю подругу, но Плюшка напоминает человека, стащившего тряпки у пенсионеров. Кофты в катышках, штаны затертые и обувь на жутком толстенном каблуке. Разве не так? Я припомнила любимый свитер: донельзя растянутый, выцветший, но невероятно удобный. Поэтому я в нем хожу под жужжание Ирки: "Фу, выброси этот мусор". Значит, тоже отношусь к категории, которая "ворует одежду у старушек"? -- Может, акцентируем внимание не на одежде? -- предложила, подув на кипяток. -- А как иначе? В душу не заглянешь, а вот красивая юбка всегда заметна, -- но, пожевав губу, охнула: -- Придумала! Пусть она напишет статью про гитаристов. Дэн прочитает и... -- И что? -- тоном Вики оспорила я. -- Плюшка еженедельно о ком-то статьи пишет. Что-то толпы восторженных фанатов в её дверях не маются. Не вариант. Вика горько призадумалась. После побарабанила длинными ногтями по кроватной спинке, надула щеки и сузила глаза. Теперь она напоминала недовольного ребенка. Я, едва заметно улыбаясь, встрепенулась от идеи. -- Викусь, ты -- гений! -- В смысле? -- Вика удивленно вскинула бровь. -- В самом прямом. Смотри, Плюшка хочет написать статью в газету. Но с информацией у неё -- голяк. И позовет Дениса в качестве специалиста. Ну, для консультации. Логично? Вика часто закивала. Её лицо прояснилось. -- Шикарно! -- и затараторила: -- Я приглашу Дэна в кафе, там они пересекутся с Плюшкой, поболтают. Авось на почве "общих" увлечений и проникнутся. Шанс пообщаться точно появится, главное, чтоб она его не проворонила. План такой: я пишу ему, а ты звони Жанке и зови её ко мне. Настала очередь моего недоумения. -- Ди-и, -- простонала Вика, -- я себя не прощу, если отпущу её на первое свидание в обносках. Предупреди, чтоб принесла все хорошие шмотки и обувь. Украшения возьмет мои, косметикой тоже поделюсь. И хоть данное Викой определение одежды меня покоробило, но я согласилась с напарницей. Пусть лучше её приоденет профессионал, для которого мода -- состояние души. Не зря ж сама завидовала умению Вики подбирать гардероб. Плюшкин номер отыскался на её личной страничке. Спасибо ей за то, что не шифровалась и не ставила в графе "Мобильный телефон" глупые отписки а-ля: "Красненький" или "Спросите -- отвечу". Четко, аккуратно, по-взрослому, что ли. -- Жан, -- прощебетала я в трубку, -- это Диана. -- Очень рада, -- пробухтели в ответ. Кажется, собеседница жевала, и я отвлекла её. -- В общем, у нас есть идея, как заполучить Дениса. Плюшка примолкла, но всего на мгновение. Вскоре её тон наполнился знакомой ядовитостью: -- Во-первых, почему ты говоришь о себе во множественном числе, а во-вторых, тебе надо -- ты и заполучай. -- Боюсь, Вика Комарова расстроится, услышав твой отказ. -- Ты рехнулась? -- Плюшка растягивала гласные как жвачку. Я хмыкнула. -- Нет, а ты рискуешь проморгать шанс пообщаться с Денисом. Между прочим, Вика уже назначила ему встречу. -- Что нужно делать? Через полчаса Плюшка вовсю трезвонила в Викину дверь. Закралось чувство, будто она была готова заранее и терпеливо ожидала часа, когда кто-нибудь пригласит её "подобрать одежду". Притащила с собой полную спортивную сумку вещей и пакет с двумя сиротливыми парами сапог. Остроносыми, на одинаково низком и толстенном каблуке. Вика предложила пообедать и Жанне, но та так засмущалась, что я предпочла отказаться за неё. Вечером покушает, тем более "интервью" назначено в кафе. -- Так, -- напарница раскладывала вещи Плюшки по полу в спальне, а "подопытную" усадила около трельяжа, забитого косметикой. Тюбики, баночки, коробочки. И округлые, и квадратные, и вытянутые струною. В глазах рябило от буйства красок и названий. Плюшка, по-моему, подобного великолепия в жизни не видела, поэтому любопытно рассматривала лаки, бесстыдно открывала духи. Но Вику самодеятельность только порадовала. -- Нюхай-нюхай, -- милостиво разрешила она. -- Потом выберешь себе запах. Но пока разберемся с тряпками. Мамочки, где ты набрала всё это? Она подцепила кончиками пальцев бесформенное грязно-желтое платье. Плюшка пожала плечами. -- Года три назад купила на распродаже. -- Оно и видно, -- Вика, попав в знакомую обстановку, разошлась не на шутку. -- И за сколько? -- Триста рублей, -- Плюшка покраснела. -- Продешевила. За ношение этого доплачивать должны тебе. Я деликатно кашлянула. -- Вик, ты вроде собиралась подобрать одежду, а не оскорблять Жанну. -- Я нечаянно, -- потупилась Вика, -- прости. И закопалась в вещах. Кое-что она быстро отсеивала и выбрасывала, другое оставляла. Левая, неугодная кучка стремительно росла, правая пополнилась двумя юбками и джемпером. Плюшка порою порывалась вставить что-нибудь по поводу вещи, но передумывала и только вздыхала. Вика напоминала ведущую из стильных телепередач. Такая же бесстрастная, суровая. Терминами изъясняется как родными. Наблюдать и слушать комментарии -- одно удовольствие. Плюшка, конечно, вначале заобижалась, но смирилась и даже приоткрыла рот, запоминая речь Вики. А та распалялась, объясняла, учила подбирать гардероб под фигуру. -- Кто же носит горизонтальные полосы? -- В левую кучку полетела кофта цвета "зебры". -- Они из стройняшки сделают корову. О, неужели! Она вытянула бежевое платье. Завышенная талия, свободная юбка до колена, округлый вырез и широкие рукава. Даже я отметила, что вещица выглядит симпатично. -- Парадно-выгребной наряд, -- слабо улыбнулась Плюшка. -- Жан, выгребайся почаще, -- парировала Вика. -- А то всё в своей каморке чахнешь. Так, надевай. Плюшке шло. Верх скрывал недостатки и выгодно подчеркивал длинную шею и светлую кожу, юбка сидела "карандашом", хотя не стесняла ходьбу и движения. С верхом определились, оставалась обувь. Но предложенные сапоги Вика забраковала сразу, поинтересовавшись: -- У тебя размер ноги какой? -- Тридцать восьмой. -- Отлично, наденешь мои. С этим разобрались. А теперь за покраску. Кисточка летала в Викиных пальцах. Вначале нанесла основу, после добавила маскирующего крема и пудры. Подвела уголки глаз, мазнула тенями по векам. От Плюшки требовалась покорность. Если она пыталась ерзать или открывать глаза, получала тихое шипение. И покорно застывала. Я решила не мешаться и заняла себя просмотром новостей социальной сети. Ирка закидала страницу цитатами о вечной любви, тысячу раз написала "Обожаю своего пупсика" и "Темочка, как хорошо, что я нашла тебя, любимый". Я закатила глаза. Показуха. Добрались до расчесывания. Вика вылила, наверное, половину лака для волос, зачесала высокий хвост, убрав челку. Строго велела поскорее записаться к парикмахеру и отстричь секущиеся концы. Плюшка согласно мычала. -- Та-дам! -- с пафосом произнесла Вика через двадцать минут. -- Супер, -- обернувшись, признала я. Из зеркала на нас смотрела миленькая девочка. Огромные голубые глаза с пушистыми ресницами; ровная кожа, чуть подкрашенные губы. Ни прыщиков, ни "черных точек". Макияж легкий, естественный, но неуловимо добавляющий изящности. Представляю, сколько Вика извела косметики на эту "естественность". -- А ты сомневалась? -- приосанилась она. -- Самую малость, -- съехидничала я, за что получила шутливый тычок в бок. Жанна осмотрела себя со всех сторон. Провела по лежащему волной хвосту, покрутилась так и этак. Слов не требовалось, чтобы понять, насколько доволен увиденным "пациент". -- Выбирай духи, -- напомнила ей Вика. Плюшка ткнула на вытянутый голубоватый флакон с французским названием и крышечкой в виде кругляшка. -- А вкус-то имеется, -- одобрила напарница. Она прыснула на запястья, под ухом, дважды на волосы. Принюхалась и бросила беглый взгляд на настенные часы. -- Добежать успеем. Конечно, девушка должна опаздывать, но у нас не тот случай. Запомнила? Ты разыгрываешь из себя журналистку. Про гитары спроси, про музыкантов, похвали его знания. Пусть мужчина загордится собой. А, записывать не забывай. Ясно? -- Ага. -- Плюшка застегнула высокие, до колена, бежевые сапоги. Я собралась первой и, постукивая каблуком, дожидалась медлительных девчонок. Наконец, сборы были завершены, и мы, цветущие и счастливые, выпорхнули на улицу. -- И запомни, -- продолжала обучение Вика, -- пригласит на свидание -- увиливай. Типа: да, разумеется, но попозже. Трубку пару деньков не бери, а при встрече -- отнекивайся. Ну, газета, статьи, работа -- некогда. Усекла? Чтоб парня на крючок подсадить. -- Ага, -- глупо повторила Жанна. -- А он пригласит? -- Ой, наивная. Скажешь, что понравилось общаться и хочешь собрать ещё данных, чисто для себя. Ну, увлеклась музыкой или надеешься научиться играть. Он от тебя точно не отстанет. Вышли к оживленной дороге. Машины сновали цветастыми букашками, пролетали черными жуками-джипами и длинными гусеницами-автобусами. Около нас притормозила маршрутка, которой Вика махнула рукой. Мы забрались на последние сидения и, засмотревшись кто в окно, кто в пол, замолчали.
