Результаты осмотра жилища. Мама Артема рисовала хорошо: изобразила правдоподобные избушки, обозначила елочками лес, выделила стрелками направление; но малопонятно, поэтому мы долго блуждали по широкому шоссе в поисках указателя с названием деревни или садоводства. Когда слева выплыла табличка "Аллея N2", я облегченно выдохнула. Наконец-то. Дальше пришлось поплутать по одинаковым рядкам и всматриваться в номера. Дорога то сужалась, то совсем исчезала, то вновь проявлялась. Похожие метаморфозы происходили и с домами: от крепеньких, недавно выкрашенных к скособоченным, черным от старости, с выбитыми окнами и колючими кустарниками на участках. Ноги ныли, пальцы давно онемели и покалывали от невыносимой холодины. Зима правила пригородом. Припорошила снежной пудрой деревья, сковала ледяной броней канавы, наполнила воздух удушающей свежестью. В легких сапожках и тонких джинсах я задубела. Вечно мерзнущий Паша напоминал живую сосульку и грозил развалиться на осколки после резкого движения. Высокий забор нужного нам дома перекосился и кусками, подальше от "парадного входа", поредел. Наверное, местные не стеснялись брать доски на растопку. А вот ворота -- новые, кованные, с ажурным плетением и... открытой калиткой. Рядом с ней валялся целехонький навесной замок и отломанная петля, на которую он крепился. -- Взломали, -- со знанием дела оповестил Паша, пнув замок. -- Может, у Артема не было ключей? -- предположила я и опасливо заглянула за ворота. Вроде никого. -- И он предпочел не вернуться за ними или перелезть, а спилить петли? Радикальное решение. -- Следуя твоей логике, абсолютно любому "гостю", -- я отметила слово иронией, -- легче залезть, чем выломать железку. -- Ошибаешься. -- Паша покачал указательным пальцем. -- Артем приехал сюда неделю назад. Вспомни, в городе тогда пекло, морозит только с воскресенья. Тут погода похожая, значит, снега ещё не было, и Артем с легкостью перебрался на участок. А как ты дойдешь во-он туда, где удобный лаз, по сугробам до груди? -- и ткнул на дыру за канавой и "ничейным" кусочком земли. -- Если имеются инструменты, разумнее воспользоваться ими. Вдруг, перебив монолог Пашки, хлопнула входная дверь. -- Прячемся, -- прошипела я, прыгнув в канавку у забора и спрятавшись за кустами. Лед подо мной хрустнул, но устоял. Паша плюхнулся рядышком. Если там Артем -- лучше проследить за ним, а не сразу нападать с допросом. Но наружу вышло двое взрослых бритоголовых парней. Настоящие братки из постсоветских лет. Лица у обоих круглые, подбородки квадратные, одеты в спортивные костюмы и -- писк моды! -- черные туфли. Пока я оценивала дружков Артема (а кем им быть?), Паша не терял драгоценных секунд даром. Он, достав из кармана телефон, сделал парочку незаметных снимков. "Братки", не нарушая молчания, хлопнули калиткой, синхронно сплюнули на землю и направились к машине, которая стояла у обочины. -- Как думаешь, кто это? -- сипела я, опасаясь, что кто-то подслушает и сдаст нас. -- Или друзья, или враги Артема. -- Паша листал полученные фотографии. -- О, вот на этой лицо видно отчетливо. Ну что, двигаем в дом? -- А стоит? -- испугалась я. -- Нет, -- заверил Паша, -- но на кой мы тащились сюда? Вряд ли кто-то остался караулить. А если даже так: соврем, что мы -- приятели, приехали друга навестить. И он, отряхнувшись от налипшей на штанины палой листвы, выбрался из канавы. Я с кряхтением последовала за товарищем. Подошвы скользили, я цеплялась за тонкие веточки, обламывала их и рисковала свалиться обратно, но выползла. Трухлявый домишка смотрел на округу подслеповатыми окнами, которые прикрывали серые от пыли занавески. К веранде вела слабо выделяющаяся среди засыпанных снегом грядок тропка. Деревня потонула в тишине. Я боязливо озиралась и держала связку ключей наготове -- ударю, если кто-то подкрадется. Казалось, будто некто за спиной внимательно изучал нас. Жгло лопатки. Глухо каркнула ворона. Я поежилась и постучалась. Никого. Легонько подергала дверную ручку -- не поддалась. Паша, примостив к скамейке пакет, полез под коврик. На незаданный вопрос он ответил просто: -- Там обычно прячут ключ. Но ключа не нашлось ни на полу, ни под подоконником, ни в водосточной трубе. Страх сменился разочарованием. И что, уйти, так и не выяснив, куда подевался Артем? Я со злостью подергала дверь, теперь сильнее. И, в лучших традициях фильмов ужасов, она открылась. С противным долгим скрипом несмазанных петель. Паша вошел первым, а я, гуськом, за ним. В предбаннике царил холод, какого не было на улице. Дыхание оледенело. Я спрятала ладони в карманы -- греться. В вазочке на подоконнике поникли давно высохшие ромашки. На столе, около которого примостилось четыре покрытых тряпками стула, лежал недоеденный кусочек хлеба с маслом. В чашке замерз черный кофе. Осмотрев находки с видом бывалого сыщика, Паша скривил губы: -- Кто-то завтракал тут не раньше, чем этим утром -- иначе бы кофе покрылся пленкой. -- Да тут температура, как в морозилке, -- опровергла я. -- Откуда взяться пленке? Тогда напарник приметил у окна сложенную газету и схватил её. -- Во! Прямое доказательство моей правоты. И ткнул на число. Сегодняшнее. Ну да, и магазинчик мы видели недалеко отсюда. Малюсенький, но газеты в нем продавались. Похоже на правду. -- Артем мог спрятаться в доме... Паша вместо ответа заглянул в дверь, ведущую к двум крошечным спальням, скорее напоминающим однотипные чуланы, чем комнаты. Убранство не отличалось оригинальностью: две узенькие постели, косенькие прикроватные столики и висящие под потолком голые лампочки. В левой комнатушке стену украшало расшитое полотно-пейзаж, подъеденное снизу молью. -- Никого. Если он, конечно, не притворился тумбочкой или не спит в холодильнике. -- А вдруг затаился на чердаке? Мы вернулись на веранду, синхронно посмотрели наверх. Туда тянулась самодельная лестница с торчащими по бокам шляпками гвоздей. Паша мужественно забрался по ней; я зажмурилась, потому что ступени трещали так, словно собирались обломиться. Напарник попытался отковырять дверь, поддел щелку короткими ногтями, натужно пропыхтел, но вскоре сдался. -- Заколочено намертво. Я чуть не взвыла от отчаяния. А ведь разгадка находилась так близко, хоть рукой пощупай. Но нет, всё, как говорила Ирка, обломалось на корню. -- Что теперь? -- Домой поедем, -- с понятным мне восторгом сказал Паша. -- Наконец-то! -- А как поступить с Артемом? -- Ну, осталась твоя подружка без парня. Нового найдет, делов-то. -- Но ведь это наше расследование. -- Я поникла и почти расплакалась. -- Мы обязаны докопаться до истины. -- И что предлагаешь? Дождаться, пока кто-нибудь нагрянет на любимую дачу? -- Мы могли бы оставить записку, -- Я почесала переносицу. -- На тот случай, если Артем вернется. Паша, безрезультатно отряхнув ладони от черноты, расхохотался. -- Ага! "Здравствуй, Артем! Тебя разыскивают какие-то крупные ребята, целый фонд защиты старушек и трое ребят-сыщиков. Появись, пожалуйста. С любовью, Диана". Так? -- Не так, -- буркнула я, направляясь к калитке. И тут меня осенило. -- Постой, где-то я слышала про "братков". Паша почти отмахнулся, но на половине взмаха рукой застыл. -- Точно. Кто-то вспоминал о них. Наверное, старушка? -- Нет, та беспокоилась за внука. -- Мама Артема? Я помотала головой. -- Вика! -- единогласно завопили мы. -- Вдруг те парни имеют причастность к фонду? -- нетерпеливо постукивая ногой, поинтересовалась я. -- Вполне. Отправлю-ка я Вике фотки -- авось узнает кого. Но едва Паша полез в карман, как затрезвонил мой мобильный. Я аж встрепенулась от неожиданности и опасливо всмотрелась в дисплей. Там мигало "Ирка". Я сделала тон безучастным -- обида-то осталась -- и отчеканила: -- Алло. -- Дианочка, -- трагично взвыла Ирка. -- Солнышко, случилась беда. -- Ноготь сломала? -- сочувственно спросила я. -- Диана! -- не выдержала Ирка, сорвавшись на истеричную нотку. -- Ко мне заявился Артем! Я цокнула языком. По внутренностям расплылось кислое огорчение. Цепкими лапками оно взобралось к сердцу, и то затрепыхалось как попавшая в паутину бабочка. -- Чудно, -- вернула голосу спокойствие. -- Моя миссия выполнена? А сама дала отмашку Пашке. Тот одними губами прошептал: "Нашелся?" и, получив согласный кивок, насупился. Окончание расследования опечалило напарника. Как и меня. Точнее -- та глупость, которой оно завершилось. Бродили, искали, допрашивали, выстраивали схемы и логические цепочки. А Артему надоело играть в прятки. И наши усилия кубарем полетели в мусорную яму. -- Блин! -- продолжала ругаться Ирка. -- Ты вообще меня слушаешь? Он приплелся сюда и начал ныть, что ему нужна помощь. -- И? -- Он -- преступник! Стану я такого защищать! -- Ты его выгнала? -- догадалась я. -- Лучше, -- горделиво фыркнула Ирка. -- Заперла в ванной. Ход стал полнейшей неожиданностью. Я замерла. Паша размахивал руками: вначале изобразил вопрос, после -- торопил с объяснениями, затем согнул все пальцы, кроме мизинца и большого, и приложил к уху, тихонько спросив: "Ну?!" Мы практически добрались до остановки. -- Короче говоря, -- ныла подруга, -- приезжай, забирай голубчика и сдавай его милиции. -- Полиции, -- машинально поправила я, отгоняя пытающегося подслушать Пашку. -- Да хоть в дурдом! Езжай быстрее, он ломится в дверь!!! В трубке остались частые гудки. Я обессилено выдохнула. -- Говори-говори-говори! -- завел Паша. Он всматривался в горизонт, но автобус не появлялся. Мимо не проезжало ни единой машины, а на остановке топтались лишь мы. Небо почернело перед закатом; хлесткий ветер стих и едва различимо насвистывал убаюкивающий мотив. Я честно поведала Паше о беседе и о том, что обманщик, вор, плохой человек и искомый нами объект сейчас надежно заперт. И ждет... Чего только? -- Того, как мы приедем и ткнем его носом в улики. -- А у нас они есть? -- Найдутся! -- оптимистично заверил Паша. -- О, надо же. Вдалеке робко засветили желтым фары, но вскоре, по приближающимся очертаниям, мы с горечью обнаружили, что едет не автобус, а обыкновенная легковушка. Она притормозила около нас. Стекло опустилось, и из окна высунулось гладко выбритое немолодое мужское лицо. -- Замерзли? -- сочувственно поинтересовался водитель. -- Угу, -- признались мы хором. -- Подвезти? -- Боюсь, денег не хватит, -- покачала я головой. Паша, направившийся к машине, простонал. -- Вам куда? -- словно не понял отказа водитель. -- В город. -- Вот, и мне. Садитесь. Подвезу до цивилизации, а дальше -- сами. -- Но деньги... -- сомневалась я. -- Да и... Да и не только они. А так же маньяки, психопаты, убийцы и иные ненормальные, которым придется платить не купюрами, а жизнью. Конечно, рядом топтался Пашка, но сомневаюсь, что от него существовала какая-то практическая польза. Скорее так, для моральной поддержки. -- Ребят, -- мужчина указал на заднее сидение, уставленное мягкими игрушками, -- садитесь. У меня две дочки, новорожденный сын и щенок таксы. Мне плохо, когда мерзнут дети. Убивать я вас не стану. Позвоните родителям и продиктуйте мои номера. Особой логики в его словах не прослеживалось, но мне внезапно захотелось поверить, угнездиться в теплой машине и, ни о чем не думая, направиться домой. Ну, или хотя бы -- к заходящейся в рыданиях Ирке. И когда Пашка подорвался к соседнему с водителем креслу, я поддалась соблазну. Надо изредка верить людям. А номера автомобиля я скинула сообщением Вике. Так, на всякий случай.
