Оправдания подозреваемого. Добрый и крайне общительный водитель не просто довез до города, но и высадил на моей улице. Я попыталась всучить ему последние деньги, но мужчина вначале отнекивался, а потом и вовсе захлопнул дверь да уехал, оставив нас с Пашей в одиночестве. На прощание лишь фыркнул мотор. С пустынной улицы мы перебрались в теплый подъезд Викиного дома, чтоб ждать напарницу в подобии комфорта. Та, как всегда, запаздывала. И путалась в показаниях. То "выбегаю", то "еду в лифте", то "уже волосы высушила". Терпели, и вскоре Вика, собранная как на светский прием, предстала перед нами. Идеально зачесанный хвост, капелька подводки и теней, классическое черное платье с широким поясом. К "ловле преступника" она приготовилась по-своему и убеждала, что именно так видит женщин-детективов. Ага. А у меня комплект штатский: джинсы, вымокшие до середины голени; чуть растянутый, но любимый свитер; общая встрепанность и помятость. И в дополнение Паша, теребящий смешные помпоны. К восьми часам детективное агентство в полном его составе собралось возле третьей парадной панельной многоэтажки. -- У нас есть план захвата? -- донимала Вика, надавив на кнопку лифта. Лампочка загорелась и погасла. Сломан. -- О каком захвате идет речь? -- озадачилась я. -- Артем надежно заперт. -- Но ведь мы выпустим его? -- резонно уточнил Паша. -- Оно нам надо? -- перевела дыхание. До шестого этажа поднимались по лестнице. Одно радовало: всего тридцать ступеней в пролете, иначе бы пришлось ползти. Ну, или меня бы донесли, что маловероятно. Напарники многозначительно промычали. Телефон завибрировал. Опять. Всю дорогу до города мне приходили безрадостные сообщения от Ирки, смысл которых заключался в понятной истине: "Он вырвется наружу и убьет меня, приезжайте!" Непонятно, на кой ей требовались мы. Чтобы стать следующей мишенью? Я пробовала узнать, зачем Артем наведался к Ирке, но подруга вопросы игнорировала и засыпала меня однообразными смсками с множеством восклицательных знаков и фантазий о том, как именно Артем будет её убивать. Последние ступеньки. Дверь в общий коридор. Я сильно надавила на кнопку третьего звонка и не отпускала до того момента, пока подруга не открыла -- чтоб знала, как надоедать людям. Ирка предстала при полном параде: в шелковом брючном костюме, с заплетенными колоском волосами. А пахло от неё так ярко, точно она искупнулась в духах. Интересно, подруга куда-то опаздывала или вырядилась специально для томящегося в неволе Артема? -- Ой, а я всех не ждала, -- кокетливо поправив выбившуюся прядку, прощебетала Ирка и заискивающе посмотрела на Вику. Ясно. Причина нарядности куда проще -- грезы о популярности. Я поборола желание высказать Ирке всё, что о ней думаю (сама виновата, написала, что придем втроем), и бесцеремонно протиснулась в квартиру. -- Где родители? -- У бабушки, -- ответила Ирка, ставя около Паши и Вики тапочки. Удивительно, но я в список гостей, достойных сменной обуви, не входила. -- Они там до субботы. Вы проходите, раздевайтесь. Чаю? У меня чисто случайно завалялось сладенькое. Ну-ну, знаю я эту "случайность". Наверняка побывала в кондитерской и строчила "предсказания скорой кончины", томясь в очереди. -- Увы, диета, -- улыбнулась Вика. -- Не голодная, -- буркнула я. -- А я не откажусь. Кто бы сомневался в прожорливости Паши. Может, он и в "дело" ввязался с простым умыслом: сыщики частенько ходят по гостям, а там обычно кормят? Ирка походкой грациозной лани направилась на кухню, но я остановила её окликом: -- Эй! Мы сюда не чаевничать пришли, а за Артемом. Он в ванной? -- Есть сомнения? Посторонних звуков ни из коридора, ни из ванной комнаты не доносилось. Или Артем умаялся и уснул, или вырвался на свободу через вентиляционное отверстие размерами с лист бумаги, или отравился ополаскивателем для рта, или... Таких "или", одно изощренней другого, я придумала целую кучу. Мою б фантазию да в мирные цели. Дверь в ванную загораживала тяжеленная тумбочка, чем-то напоминающая бульдога: квадратная, на толстых коротких ножках. И как подруга её дотащила? Я, усевшись сверху, постучала в створку. -- Ира! -- эхом разнесся озлобленный голос. -- Живо выпусти меня! -- Я не Ира. -- Тем более! -- не смутился Артем. За спиной столпились любопытствующие друзья. Паша, пользуясь случаем, уплетал кусок ягодного пирога, Вика нетерпеливо покусывала губы, а стоящая рядом с ней Ирка переминалась с ноги на ногу. Видимо, от смущения. -- Что за бред вы творите? На кой черт было запирать меня? -- Для безопасности, -- откликнулась Ирка. -- Моей? -- Нашей! -- фыркнула подруга. -- Ты для нас куда опаснее, чем мы -- для тебя. Артем затвердил что-то про ересь, бред и чепуху. И начал ломиться в дверь. Та грохотала, дрожала, но не поддавалась. Я подпрыгивала на тумбочке, как наездник -- на строптивом быке. -- Предлагаю мирную беседу, -- перекричала шум. -- Выпустите меня! -- процедил Артем. -- Иначе... -- Иначе что? Проклянешь? -- хмыкнула Вика. -- Мы тебя "Фонду нуждающихся" отдадим. Вот им счастье-то привалит. Артем притих, затаился. Паша оттиснул меня от двери со словами: -- Если вырвется -- точно прибьет. Я умилилась заботе товарища и покорно оперлась на стену. Паша, заняв позицию на посмирневшем "быке", прокашлялся и посуровел: -- Соглашайся на наши условия. -- Идите вы... -- Мы всё знаем, -- сухо оборвала его Вика, стащив клубнику с Пашиного блюдца. -- Признайся и облегчи себе жизнь. И нам заодно. -- Что вы знаете?! -- пропыхтел Артем, ударив кулаком -- судя по звуку, именно им -- о стену. -- Про твои кражи у бабушек! -- пискнула Ирка. -- Ты -- предатель! А я, глупая, беспокоилась о тебе! Она всхлипнула и обмакнула салфеткой сухие глаза. Плохенькая из неё героиня любовных романов. Искорки недостает, страсти. Беспокоилась -- ага, конечно; банально оскорбилась, чего это он не отвечает на звонки, а не она, вот и затеяла всю эту пургу с поисками. Я прислушалась к звукам квартиры: в гостиной надрывается радио; жужжит компьютер; раз секунд в пять капает из крана. Умиротворение. Потерла ноющие виски -- утомилась за день. Ещё нет девяти вечера, а я уже готова упасть в кровать и проспать до Нового года. А дома ждет котенок и шарф... Подарки от анонимного поклонника? Сердце тревожно ёкнуло. -- Совсем сбрендили? -- вдруг огрызнулся Артем. -- Я ни у кого не воровал. -- В фонде считают иначе, -- оспорила Вика и села к Паше на тумбочку. Она положила голову ему на плечо, а мне стало совсем тяжко; как ржавым гвоздем по ребрам, легким, желудку. Сама не понимаю, отчего? -- Ещё бы! Они и уверяли, что мне стоит заниматься... -- его тон окрасился льдом, -- этим... А прибыль -- пополам. Да, конечно. Несчастный и бедный мальчик, которого заставили нарушить принципы. И сбежал, потому что слишком честен для воровства и не смог работать там, где обитает зло. -- А ты что? -- Ирка напряглась. -- Отказался, разумеется! Точнее -- почти... -- Какое классное слово: почти, -- передразнил Паша. -- То есть пять разочков украл и больше -- ни-ни? Артем принялся оправдываться. Говорил он с жаром, но кто б ему поверил. Так и вижу, как создатели фонда подходят к нему со словами: "Парень, обчисти-ка десяток старушек, а то скучно нам что-то. И крупы купить не на что". Да кто в здравом уме предложит подобное? Собственно, эти мысли я и озвучила под согласие остальных. -- Я вам всё по порядку расскажу, -- сдался Артем. -- Обещаете выпустить? -- Если история окажется занятной. -- Вика хищно оскалилась. Миловидная блондинка стала похожа на леди-вамп. С кроваво-красными от клубники губами, серебряными искрами в глазах и приторным голосочком. Как медовым. Ирка заискивающе смотрела на неё. Восторг был столь неописуемым, что казалось -- подруга взлетит к потолку. Артем помедлил, но в какой-то момент так заторопился и затараторил, что я едва разобрала предложения. Те сливались в сплошную кашу. Напрягла слух... Три месяца назад он решил устроиться на работу. Карманные деньги катастрофически быстро кончались, поэтому дополнительная подработка пришлась бы кстати. И полез разыскивать вакансии на сайтах. Тех было -- море. Но попадались или сомнительные предложения, или откровенные надувательства, или копеечные приработки. Парень Ирки сник. Он-то надеялся, что работодатели его с руками оторвут, а на деле требовалось горбатиться весь день за жалкие три тысячи. Даже курьером не брали: внешность непрезентабельная. И вот на почту пришло первое письмо. То самое, по которому мы узнали адрес фонда. Некий Игорь Сергеевич, руководитель, заявил, что рассмотрел резюме Артема и нашел его подходящим. Их бывший разносчик уволился, и срочно требовалась замена; ответ следовало дать без промедления. "Фонд продуктовой помощи нуждающимся" казался настоящей сказкой: оплата достойная, работенка непыльная, засиживаться не требовалось -- отвез и свободен. Так ещё и приносишь пользу обществу. Правда, Игорь Сергеевич зачем-то разузнавал, не числилось ли за Артемом преступлений; любых, пусть и мелких. Парень, стыдясь, признался -- было. -- В прошлом году нашим "стрелку" забили, -- бормотал он сейчас. -- А мы во время драки силенок не рассчитали и нечаянно выбили окно. Кем-то из той компании. Всех в полицию загребли, отчитывали, на учет грозились поставить. Думаю: каюк моей работе, -- но нет! Сергеичу наоборот понравилось. Начал заливать, что все небезгрешны, что он рад видеть меня на пути истинном, что искупление приходит с полезными деяниями. И прочую бессмыслицу. Если укоротить длинный пересказ (Артем действительно рассказывал абсолютно всё, даже про то, сколько чашек чая выпил перед собеседованием), итог прост: его приняли. Офис был малюсенький и располагался в двухкомнатной квартире, из работников Артем припомнил шефа с помощником и некоего паренька, наверное, второго курьера. Но разве это плохо? Фонд крошечный, ему б денег найти на старушек и зарплату. К чему толпы сотрудников? Иркин парень как-то не задумался, что в бедствующих фирмах платят копейки. А тут... В первый же день выдали тысячу рублей и объемный пакет с продуктами -- пробный заказ, чтобы убедиться: справится ли Артем. Через две недели последовал второй. Потом третий. Игорь Сергеевич обещал платить за каждую доставку по две тысячи с учетом расходов на перевозку. Но какие там расходы? Сел на троллейбус и поехал. Жизнь налаживалась. Артему стали намекать на возможность повышения, но вначале -- очень размыто. А недавно, после того, как Артема направили к Валентине Степановне, начальник пригласил "посекретничать". -- Усадил меня в кабинете, кофе дорогущего налил. -- Артем горестно вздохнул. -- И ухмыляется такой. Типа, я ему нравлюсь: исполнительный, умный, деловой. А не хочу ли я зарабатывать больше, чаще и менее обременительно. А кто б отказался? Я как раз мобилку грохнул, на новую копил... -- От темы уходишь, -- перебил Паша. -- Ну, извините! -- обозлился Артем. -- Я вам тут душу изливаю. Ладно, короче... Игорь Сергеевич завел разговор издалека. Дескать, нынешние бабушки-то выглядят нищими, но большинство из них хранит несметные сокровища. Антиквариат, императорский фарфор. И украшения... Схема была отработана давно. Жертвами выбирались пенсионерки, проживающие в однушках. Вначале в квартиру наведывался паренек из ЖЭКа -- "проверить батареи". Во время "проверки" хорошенько осматривался. Порою драгоценности лежали на самом виду. Если нет -- выгонял старушку на кухню, чтоб послушала, как течет вода в трубах. Пока бабушка доковыляет, пока вслушается... Если что -- ещё санузел имеется. Некоторые, обрадовавшись, чаями угощали или бежали в магазин за пряниками. В общем, возможностей оглядеться -- миллион. Поэтому и требовалось, чтоб комната была всего одна. Тайников меньше. Но в обязанности этого мальчика входил исключительно осмотр. А вот воровством занимался другой, месяца через три после прихода первого. Чтоб у старого человека не появилось никаких ассоциаций; наоборот -- понимание, что о нем не забыли: то из ЖЭКа заглянут, то вещи передадут. И если на "ЖЭКовца" они бы ещё подумали (не зря ж по всем каналам трубят о мошенниках), то на милого паренька из фонда -- никогда. Смысл-то какой? Отдал посылку и заодно вынес ценности? За три минуты времени? Вторая роль предназначалась Артему. Который должен был дать жертве большущий пакетище и квитанцию, чтобы она пересчитала продукты и расписалась за каждое наименование. А сам -- свистнуть из заранее известного места побрякушки. -- Сергеич ещё твердил: громоздкое не бери. Всякую мелочевку. Якобы бабки сами не помнят, что хранят. И в ящики заглядывают редко. С них не убудет, а нам прибыль. Районы разные, дома -- тоже, никаких документов от фонда мы не передаем, значит, и адресов нет. Вряд ли засекут. -- А если б она, допустим, переставила шкатулку? Или перепрятала ценности? -- задумалась я. -- План-то далек от идеальности. -- Ну, тогда следовало доложить, что облом. Или свистнуть чего другого. Короче, уноси, что сможешь, хоть и нежелательно, стратегию ломает, -- Артем сплюнул. -- Их прошлого работничка посадили, правда, за угон. Ну и подумали, что я -- достойная замена. -- И ты отказался? -- Ирка догрызала третий кусок пирога, хотя раньше была равнодушна к сладкому. Перенервничала. -- Угу. -- А зачем сбежал? Артем застонал так, будто мы спрашивали заслуженного математика, знает ли он таблицу умножения. -- Ясен же пень, зачем. Вы что, думаете, Сергеевич услышал, что я -- пас, и смирился? Он сразу поставил условие: или я соглашаюсь, или провожу незабываемые полгода в больнице. Чтоб не болтал по всем углам. Я его убеждаю, что буду нем. А он ни в какую. Говорит: черепушку пробьем -- точно онемеешь. Типа, соглашайся. Я и соврал, что готов взяться, что завтра же начну. И свалил в деревню. Всю прошлую неделю солнце жарило, а тут, блин, холодрыга. Сегодняшним утром совсем продрог без отопления и приличного душа с туалетом. Поехал к Ире, надеялся, что согреет, покормит. А она заперла и истерику устроила. Час от часу... Артем опять поскребся в дверь. Теперь -- жалобно. -- Отпустите меня, тут душно... Мы переглянулись. История, конечно, сказочная, но что-то в ней было. К тому же Вика сама видела руководителей того фонда и признавала -- им до честных людей далеко. О, кстати. -- Викуль, посмотри пока фотографии. Мы сегодня встретили мужиков каких-то. -- Я, по-вашему, знакома со всякими мужиками? -- подбоченилась Вика. Паша гаденько ухмыльнулся. -- Нет, но ты могла приметить их днем, в офисе. И полез копаться в телефоне. Вика наморщила лоб. -- О, а я вам тогда -- фотки кабинета. -- А смысл? -- Ну а вдруг... И она насильно впихнула мне свой объемный сенсорный телефон, больше напомнивший компактный планшет. Тяжеленный. И в ладони еле-еле помещается. Как хрупкая Вика, олицетворение нежности и миниатюрности, таскает его с собой? Артем напомнил о себе деликатным покашливанием. Паша махнул рукой: дескать, подождет. Пока Вика со всех углов изучала нечеткое фото "братка", я разглядывала отличные снимки комнаты -- хоть какой-то плюс от дорогущего телефона. Ничего примечательного. Два кожаных стула, закрытый шкаф. На стене -- скучные пейзажи из тех, которые продаются в магазинах для обустройства дома. Окна плотно занавешены. На столе: плоский монитор, кипа бумаг, брошка, счета на гречку, перьевая ручка и грязная чашка. Вика отвлекла меня, ойкнув. -- Это он! Тот амбал, с которым я общалась. Егор или как его там! Он ещё клеился ко мне, зазывал в кино вечерком. Во, и родинка та же. Да-да-да, это он. Ну и прекрасно. Хоть тут победа. Стоять! Я увеличила изображение стола. Брошка... Цветок с семью лепестками и зеленой сердцевиной. Ужасно знакомо. Зажмурилась, пытаясь восстановить картинку. И тут Паша присвистнул. -- Как у Валентины Степановны. -- Точно! -- завопила я, хлопнув себя по коленке. Телефон едва не выпал из рук. Девушки подлетели к нам и уставились на экран. -- Миленькая штучка, -- кивнула Вика. -- Я тоже заинтересовалась. Я путано рассказала ей, что буквально сегодня видела эту брошку; правда, тоже на фотографиях. -- М-да, оперативно они стащили. -- Паша развел руками. -- Артем свалил, а тот парень, которого Валентина Степановна приняла за него, быстренько стянул. -- Отпускаем нашего бедолагу? -- предложила я, почесав затылок. -- Он явно к воровству не причастен, если отсиживался на даче. -- Хоть одна здравая идея! -- возликовал Артем за дверью. Паша попробовал оттянуть тумбочку в сторону. Кряхтел, пыхтел, выругался. -- Как ты её сдвинула?! -- возмутился он, окинув Ирку мрачным взором. -- Она тонну весит. Та взмахнула длинными ресничками и хихикнула: -- Ой, как-то само получилось... Наконец, тройными усилиями мы справились с преградой. Артем вынырнул в коридор и, в припадке ярости, пнул ногой стену. Он был длиннющим худощавым старшеклассником; с темными всклоченными волосами и редкой щетиной; в растянутой футболке с изображением рок-группы и черных прямых джинсах. Поджал губы, осмотрел нас и нагло потребовал: -- А теперь объясняйтесь. Мы признались, что взломали почту, что ходили к Валентине Степановне, что поехали на дачу. Артем уважительно покачал головой, услышав о похождениях. И взглянул на Ирку с небывалой любовью: -- Переживала? -- Ага. -- Она прижалась к его груди. -- Сильно-сильно... Но затем он посмурнел. -- Так, получается, Валентиныч заслал кого-то на дачу? Как догадался-то, где она? -- Может, тоже сходил к твоей маме? -- робко предположила я. Краски отхлынули от щек Артема. Он сипло попросил: -- Вдруг они сделали с ней что-то... Телефон... Пожалуйста! Мы протянули Викин. Парень Ирки набрал номер и стал вслушиваться в гудки. С каждым новым он мрачнел только сильнее; сжимал кулаки до побелевших костяшек. Но тут из динамика донесся щебечущий голос. Оказалось, что после нас к Марине Сергеевне заходило ещё двое парней. Накаченных, спортивных. Сказали, что ищут Артема. Ну, она и дала привычный адрес, гордясь собственным сыном -- столько друзей тревожится о его здоровье. Наверное, эти "друзья" звонили в квартиру не первые сутки, но мама-то появилась там только сегодня. Вот мы и получили сведения в одинаковое время. И пока мы тащились на автобусе, Игорь с товарищем примчались в деревню на автомобиле, обыскал дом... Кулон явно стянул кто-то из их работников (возможно, "сотрудник ЖЭКа") и причем -- недавно. Иначе бы он не валялся на столе. Мозаика потихоньку складывалась. Вроде как миссии наступил конец. Вот он Артем. Обнимается с Иркой, хвалит её за заботу (словно не она заперла его в ванной), обещает любить вечно. Всё прекрасно. Но что-то смущает, не дает покоя. И, если судить по встревоженным лицам напарников, не только меня.
