Алексис Бронте: Тайны королевского рода

Глава 16. Мой милый ангел

Он за­дум­чи­во смот­рел впе­ред на пти­цу, ко­торая буд­то по его при­казу на­води­ла кру­ги в воз­ду­хе. Лас­точка то ус­ко­ряла, то за­мед­ля­ла свой по­лет, вы­рисо­вывая в не­бе не­види­мые и­ерог­ли­фы и сим­во­лы. Вре­мя от вре­мени мне ка­залось, что ан­гел мо­жет раз­го­вари­вать с жи­вот­ны­ми, а пти­цы, буд­то его друзья, вер­но слу­жат ему и слу­ша­ют все то, что он им го­ворит. Лас­точка при­села на ука­затель­ный па­лец юно­ши, за­дум­чи­во пос­мотрев на его чет­ко вы­ражен­ные чер­ты ли­ца.

— Она воль­на ле­теть ку­да угод­но, но ос­та­ет­ся здесь, — за­дум­чи­во про­гово­рил Лю­цифер, пог­ла­живая перья пти­цы, — как ду­ма­ешь, Хе­лен, по­чему?

— Здесь ее дом, — от­ве­тила я че­рез нес­коль­ко се­кунд. — За­чем ей ле­теть ту­да, где ее ник­то не ждет?

— Вер­но, — улыб­нулся юно­ша, по­вора­чива­ясь ко мне ли­цом.

Я вни­матель­но изу­чала его чет­кое очер­та­ние скул, к ко­торым так хо­телось при­кос­нуть­ся. Ес­ли бы толь­ко я мог­ла ри­совать, я бы весь аль­бом за­пол­ни­ла наб­роска­ми и лег­ки­ми ли­ни­ями его те­ла, его силь­ных му­жес­твен­ных рук, си­яющих в не­бе бе­лос­нежных крыль­ев.

— О чем ты за­дума­лась? — спро­сил он нег­ромко, буд­то бо­ял­ся на­рушить прек­расное пе­ние птиц.

— Ты го­ворил, что те­бе ско­ро при­дет­ся вер­нуть­ся на­зад на не­беса, — на­пом­ни­ла я, опе­чале­но опус­тив го­лову. — Зна­чит ли это, что ты боль­ше не вер­нешь­ся?

Ан­гел про­тянул ру­ку к мо­ему ли­цу и, про­ведя теп­лой ла­донью по ще­ке ед­ва ли дот­ра­гива­ясь до нее, про­гово­рил слад­ко:

— Я всег­да бу­ду ря­дом.

— Я хо­чу, что­бы ты не прос­то наб­лю­дал за мной, — про­дол­жи­ла я, прек­расно по­нимая, что ему это и так из­вес­тно, — я хо­чу, что­бы ты был ря­дом со мной каж­дую се­кун­ду, каж­дую ми­нуту, каж­дый день. Я хо­чу, что­бы ты всег­да был со мной.

— Ты же зна­ешь, что я дол­жен бу­ду уй­ти, — го­ворил Лю­цифер, от­вернув­шись от ме­ня. Ка­залось, ему все эти сло­ва и дей­ствия дос­тавля­ют му­читель­ную боль.

— Я знаю, — кив­ну­ла я, нер­вно по­кусы­вая ниж­нюю гу­бу.

— Эй, — поз­вал он, за под­бо­родок под­ни­мая мое ли­цо. — Я не хо­чу ос­тавлять те­бя од­ну, и я не ос­тавлю. Прос­то на не­дол­гое вре­мя ты не смо­жешь ме­ня ви­деть, но ты дол­жна пом­нить, что я всег­да бу­ду ря­дом. Вот уви­дишь, сов­сем ско­ро мы сно­ва встре­тим­ся.

Он ле­гонь­ко при­кос­нулся сво­ими гу­бами к мо­им гу­бам, и от это­го при­ят­но­го зна­комо­го ощу­щения мое сер­дце вновь нер­вно зат­ре­пета­ло, буд­то ле­пес­тки роз под силь­ным вет­ром.

— Сколь­ко те­бе ос­та­лось здесь на­ходить­ся? — спро­сила я, пы­та­ясь не зап­ла­кать.

— Я уже дав­ным-дав­но дол­жен был вер­нуть­ся, — про­шеп­тал он мне на ухо.

— Но ты еще здесь.

— Я ни­как не мо­гу с то­бой поп­ро­щать­ся, — го­ворил Лю­цифер, неж­но пог­ла­живая боль­шим паль­цем мою шею.

— Так не про­щай­ся, прос­то пок­ля­нись что вер­нешь­ся.

— Кля­нусь име­нем ан­ге­ла, что я вер­нусь к те­бе, Хе­лен, во что бы то ни ста­ло. И в сле­ду­ющей тво­ей жиз­ни я най­ду те­бя. Моя лю­бовь ни­ког­да не угас­нет. Пом­ни, ты пок­ля­лась мне в веч­ной люб­ви. По­ка ты бу­дешь пом­нить ме­ня и лю­бить, я всег­да бу­ду с то­бой, да­же ког­да ты не смо­жешь ме­ня уви­деть. Каж­дое ду­нове­ние вет­ра, каж­дый вос­пла­менен­ный огонь — сим­вол на­шей люб­ви. При­ходи сю­да, на это же мес­то, ког­да те­бе бу­дет грус­тно или ког­да ты за­хочешь ме­ня уви­деть. Ког­да по­чувс­тву­ешь ду­нове­ние вет­ра, знай, это я це­лую твою ко­жу, это я при­каса­юсь к те­бе. О, моя ми­лая Хе­лен, ты да­же пред­ста­вить не мо­жешь, как силь­но я те­бя люб­лю.

Не да­вая мне воз­можнос­ти от­ве­тить, Лю­цифер вновь по­цело­вал ме­ня, толь­ко уже бо­лее пыл­ко и страс­тно. Я нер­вно гло­тала воз­дух при каж­дой воз­можнос­ти, а он, буд­то не­насыт­ный маль­чиш­ка, зак­лю­чил ме­ня в свои объ­ятия, дос­тавляя при­ят­ный тре­пет по все­му те­лу. Про­ведя ру­кой по его шел­ко­вис­той бе­локу­рой коп­не во­лос, я вновь улыб­ну­лась от нас­лажде­ния, ощу­щая лег­кое ду­нове­ние вет­ра по все­му те­лу. Буд­то сам ве­тер лас­кал мою ко­жу.

— Я люб­лю те­бя, — про­шеп­тал слад­ко ан­гел.

Я от­кры­ла гла­за, что­бы в пос­ледний раз пос­мотреть на се­ро-го­лубые гла­за юно­ши, но Лю­цифер ис­чез, ос­тавляя пос­ле се­бя лишь теп­лые при­кос­но­вения лет­не­го ве­тер­ка.

— Я люб­лю те­бя, — пов­то­рила я, слов­но эхом, и эти сло­ва силь­ной болью ра­нили мое сер­дце.

«Он не вер­нется», — по­няла я, в глу­бине ду­ши все еще ве­ря в его воз­вра­щение.

Я так и ос­та­лась си­деть на по­ляне с лас­точкой, ко­торая, так­же как и я, ос­та­лась оди­нокой и бро­шен­ной на про­из­вол судь­бы. Она нер­вно кру­жилась в воз­ду­хе, вы­ис­ки­вая Лю­цифе­ра, но ни его, ни вет­ра ниг­де не бы­ло. Лас­точка обес­си­лено при­села на мое пле­чо, че­му я по­ряд­ком уди­вилась. Рань­ше она ни­ког­да не де­лала ни­чего по­доб­но­го. Я заг­ля­нула в ее ма­лень­кие гла­зен­ки, ко­торые, как по­каза­лось мне, пла­кали. Быс­тро по­мор­гав, что­бы убе­дить­ся в вер­ности уви­ден­но­го, я вновь пос­мотре­ла на кры­латое соз­да­ние, ко­торое опе­чале­но опус­ти­ло крылья, а го­лову от­верну­ло к за­паду, где сол­нце скры­валось за го­ризон­том.

— Он вер­нется, — уве­ряла я пти­цу, са­ма еле-еле в это ве­ря. — Он обе­щал, что вер­нется.