Прокаженная 2

Часть 90

Трестка крутнулся в кресле:

— А как майорат?

Рита удивленно посмотрела на него, пожала плечами:

— Разве не знаете?

— Я-то знаю, все знаю, но уладилось ли?

— Одна только княгиня не уступает.

— Черт возьми! Плохо... И зачем упирается? С майоратом сражаться трудно, почти невозможно. Я слышал, он великолепно защищался на семейном совете. Уж он им произнес речь!

— И победил их всех, — добавила Рита.

— Скорее, стер в порошок! Княгиня должна уступить. Конечно, я ее понимаю, Рубикон перейти неимоверно трудно, и все же... А вы? Что вас так печалит?

Она посмотрела на него сквозь слезы:

— Я? Да что я... Боже!

Опустила голову и уронила на плед несколько слезинок, словно немое признание.

Трестка склонился к ней, взял ее руку и сказал удивительно ласково:

— Знаю... уж я знаю, что вас печалит... Дорогая моя панна Рита, я бы многое отдал, чтобы майорат женился прямо сегодня... ибо тогда я мог бы надеяться завоевать вас. Он был тем утесом, о который разбивались все мои надежды — где уж мне было с ним соперничать... Знаете, я бы жизни своей не пожалел, чтобы вы так по мне убивались..., но не всем вьпадает великое счастье, и я жажду хоть крупицу счастья, хоть чуточку надежды...

Рита сердито вырвала руку:

— Перестаньте! Не мучайте меня! У меня голова другим занята...

— Майорат?

Она открыто посмотрела ему в глаза:

— Да. Я жажду для него счастья.

— Он его найдет в той, кого любит.

— Но я хочу помочь, чем только смогу, пусть даже ценой собственного счастья, но я должна повлиять на тетю...

Трестка повесил голову.

Молчание длилось долго. Панна Рита смотрела в огонь. Трестка играл пенсне, не спуская глаз с бедного личика панны Шелижанской. Потом тихо спросил:

— Майорат ей уже признался?

— Давно! Еще в Слодковцах. Но она отказала и уехала.

— От... отказала?!

— Что вас так удивило? Отказала, потому что любит его... Бедняжка, как мне ее жаль!